Изначально армии викингов, скорее всего, имели военные знамена гюннефаны (gunnefanes) с изображением клыкастых и крылатых чудовищ. Известно, что даже христианский король норвежцев Олаф имел белый штандарт с изображением змея. Но на большинстве знамен викингов был изображен именно ворон питающаяся мертвечиной птица-спутник бога шаманов и мертвецов Одена-Одина. К примеру, на знамени Кнута в сражении при Аингдоне в 1016 г., сделанном из белого шелка, был вышит ворон. Штандарт с вороном описан в англосаксонской хронике еще в 878 г. Развевающееся знамя означало победу викингов, опушенное поражение. Особые магические свойства приписывались знамени Сигурда. Ворон на нем был вышит матерью Сигурда, которая, по предположениям, была колдуньей.
Приведем для иллюстрации описанного выше отрывки из двух средневековых саг, в которых говорится о берсерках.
Сага о битве на пустоши
Жил человек по имени Торбьерн, по прозвищу Торбьерн Дышло. Он жил во Фьорде Дышла. Они со Стюром долгое время враждовали, и Стюр не отомстил Торбьерну так, как ему хотелось. Теперь ему кажется, что настал удобный случай использовать для этого берсерков и этим завоевать их расположение. Он сообщает им о своем замысле, а им только того и надо.
Они приезжают к хутору ночью и стучатся в дверь, но так как все спали, никто к двери не подошел. Тогда Стюр велит сорвать дверь, и берсерки так и делают. Торбьерн спал в горнице; он просыпается от грохота и спрашивает, кто это так грубо ломится к людям в дом по ночам. Стюр называет себя и говорит, что с ним сейчас люди, которые не побоятся взглянуть на Торбьерна и теперь-то он поквитается с ним за все оскорбления; долго они сходили Торбьерну с рук, но сейчас час настал.
Торбьерн отвечает, что не станет бежать или просить пощады. Он говорит, что быстро подымется на ноги; пусть они делают, что могут, а он намерен биться до последнего. Торбьерн спал за очень крепкой загородью. Он соскакивает с постели, хватает висевший рядом меч и защищается.
Стюр вовсю подстрекает берсерков; от этого они приходят в ярость, ломают загорода» и при этом поносят Стюора за то, что он подстрекает других, а сам не смеет подойти ближе. Тогда Стюр бросается вперед и наступает на Торбьерна, и кончается тем, что Стюр наносит тому удар в живот, так что Торбьерн пал.
Вот теперь берсеркам по душе отвага Стюра, и они говорят, что охотно пойдут за столь доблестным хевдингом (вождем В. А.). Они отъезжают прочь и объявляют об убийстве. В саге упоминается о том, где они провели ночь. Всего их было четверо, а четвертый был с Лесистых Склонов.
Они приезжают к себе домой в Лавовую Пустошь, и все довольны друг другом. Стюр кажется им хорошим и храбрым вождем. Страх перед ним не пошел после этого убийства на убыль, и враги Стюра сочли, что он теперь неодолим. Так проходит зима.
У Стюра была дочка на выданье, по имени Асдис. У Лейкнира, младшего из берсерков, вошло в привычку разговаривать с ней и просиживать подолгу за шашками. Люди понемногу начали сплетничать, и это дошло до Стюра, но он сказал, что это пустяки, и повел себя так, словно ничего не знал, хотя все отлично видел.
Некоторое время спустя Стюр заговаривает с берсерками и спрашивает, как им живется у него. Они отвечает, что по ним он вождь что надо. Слово за слово, и вот Стюр спрашивает, не хотят ли они подыскать себе место для жилья и жениться. Лейкнир отвечает, что это было бы не худо. Стюр спрашивает, есть ли у него кто-нибудь на примете. Лейкнир отвечает, что это больше зависит от самого Стюра. Стюр говорит, что хотя они не во всем ровня друг другу, Лейкнир ему вполне по душе, но все же лучше подыскать то, что больше подойдет тому. Стюр спрашивает также и Халли, не лежит ли у него душа к какой-нибудь девушке. Халли говорит, что так и есть.
У Стюра была дочка на выданье, по имени Асдис. У Лейкнира, младшего из берсерков, вошло в привычку разговаривать с ней и просиживать подолгу за шашками. Люди понемногу начали сплетничать, и это дошло до Стюра, но он сказал, что это пустяки, и повел себя так, словно ничего не знал, хотя все отлично видел.
Некоторое время спустя Стюр заговаривает с берсерками и спрашивает, как им живется у него. Они отвечает, что по ним он вождь что надо. Слово за слово, и вот Стюр спрашивает, не хотят ли они подыскать себе место для жилья и жениться. Лейкнир отвечает, что это было бы не худо. Стюр спрашивает, есть ли у него кто-нибудь на примете. Лейкнир отвечает, что это больше зависит от самого Стюра. Стюр говорит, что хотя они не во всем ровня друг другу, Лейкнир ему вполне по душе, но все же лучше подыскать то, что больше подойдет тому. Стюр спрашивает также и Халли, не лежит ли у него душа к какой-нибудь девушке. Халли говорит, что так и есть.
Стюр спрашивает:
Кто же это?
Халли говорит, что здесь слово за Вермундом, а его согласия добиться нетрудно, если Стюр поедет с ним вместе. Стюр не отверг и это, и тут разговор кончается. Вскоре Лейкнир заводит ту же самую речь. Стюр сказал:
Нрав твой меня устраивает, но все же не забывай, что тебе нечего выставить в заклад.
Лейкнир отвечает:
Хоть я и человек неимущий, может статься, я сделаю для тебя по твоему слову такую работу, с которой другие не справятся, и это освобождает меня от заклада и делает меня и брата моего Халли тебе ровней. У тебя множество противников, и поэтому нужны верные люди; так что все-таки подыщи мне место для жилья.