Единственным, что хранило в этой комнате совершенную неподвижность, был огромный диван, над которым парили, чуть покачиваясь, точно монгольфьеры на привязи, две молодые женщины. Обе в белом, платья обеих струились и колыхались, как будто их обладательницы только что приземлились здесь, совершив недолгий облет дома. Должно быть, я простоял несколько мгновений на пороге комнаты, вслушиваясь в хлопки и щелчки занавесей, в постаныванья картины на стене. Затем раздался гулкий удар это Том Бьюкенен захлопнул задние окна, и пойманный в ловушку ветер испустил в комнате дух, и занавеси, и ковры, и две молодые женщины медленно опали из воздуха на свои места.
Той, что была помоложе, я не знал. Она лежала, вытянувшись на своем конце дивана, совершенно неподвижная, чуть приподняв подбородок, словно уравновесив на нем некий предмет, почти наверняка обреченный на падение. Если она и заметила меня краем глаза, то ничем этого не показала и я, пораженный, едва не забормотал слова извинения за то, что нарушил, явившись сюда, ее покой.
Вторая женщина, Дэйзи, честно попыталась встать чуть наклонилась вперед, но затем издала нелепый, чарующий смешок, и я, тоже усмехнувшись, вошел в комнату.
Я п-парализована счастьем.
Она усмехнулась снова, словно сказала нечто до крайности остроумное, на миг задержала мою ладонь в своей, вглядываясь мне в лицо, заверяя меня этим взглядом, что никого на свете ей не хотелось бы видеть так сильно. Обычная ее манера. Тихим бормотком Дэйзи дала мне понять, что увлеченная странной балансировкой женщина носит фамилию Бейкер. (Да, я знаю, поговаривают, будто Дэйзи придумала свой бормоток, чтобы заставить людей склоняться к ней поближе, пустая придирка, не делающая его менее очаровательным.)
Так или иначе, губы мисс Бейкер дрогнули, она почти неприметно кивнула мне и снова откинула голову назад надо полагать, та вещь, равновесие которой она старалась сохранить, качнулась, чуть напугав ее. И снова с моих губ едва не сорвались извинения. Почти всякое проявление довольства собой сражает меня, внушая почтительный трепет.
Я взглянул на кузину, и та начала задавать мне вопросы негромким, пронимающим душу голосом. Голосом из тех, за возвышениями и падениями которых слух наш следит поневоле, как если бы каждая произносимая ими фраза была совокупностью музыкальных нот, которая никогда больше не прозвучит. Грустное, миловидное лицо Дэйзи не лишено было живости живые глаза, живой и страстный рот, но в голосе пело волнение, забыть которое мужчинам, неравнодушным к ней, было трудно: напевный напор, едва различимое «слушай», уверение, будто вот совсем недавно она проделала нечто веселое, волнующее и, подождите часок, проделает снова.
Я рассказал ей, как по пути на восток задержался на день в Чикаго и как десяток людей, которых я в нем повстречал, просили передать ей сердечный привет.
Так по мне там скучают? восторженно вскричала она.
Город попросту безутешен. Левое заднее колесо каждой машины выкрашено в черный цвет вылитый похоронный венок и во всю ночь вдоль Северного берега разносятся стенания.
Какая роскошь! Давай вернемся туда, Том. Завтра же! к чему она ни с того ни с сего добавила: Ты должен взглянуть на малышку.
С удовольствием.
Она спит. Ей три годика. Ты ее когда-нибудь видел?
Никогда.
Так взгляни непременно. Она
Беспокойно круживший по комнате Том Бьюкенен остановился, положил ладонь мне на плечо.
Чем ты занимаешься, Ник?
Долговыми обязательствами.
Где?
Я назвал нашу компанию.
Никогда о них не слышал, решительно заметил Том.
Меня это рассердило.
Услышишь, отрывисто ответил я. Если останешься на Востоке.
О, на Востоке-то я останусь, будь уверен, сказал он, взглянув на Дэйзи, а затем снова на меня, словно в ожидании чего-то еще. Я был бы черт-те каким дураком, если бы поселился где-то еще.
И вот тут мисс Бейкер объявила: «Безусловно!» столь неожиданно, что я вздрогнул, то было первое слово, произнесенное ею со времени моего появления в комнате. Очевидно, ее оно удивило не меньше, чем меня, поскольку мисс Бейкер зевнула и в несколько проворных движений поднялась на ноги.
Совсем одеревенела, пожаловалась она. Сколько себя помню, все лежу и лежу на этой софе.
Только не смотри на меня с укоризной, сердито отозвалась Дэйзи. Я тебя с самого полудня пыталась в Нью-Йорк вытащить.
Нет, спасибо, сказала мисс Бейкер четырем коктейлям, как раз в этот миг внесенным в комнату. Мне безусловно нужно следить за формой.
Хозяин дома уставился на нее, словно не поверив своим ушам.
Тебе? Он взял бокал и заглянул в него так, точно там плескалось что-то на самом донышке. Как тебе вообще удается чего-то достичь это выше моего понимания.
Я смотрел на мисс Бейкер, гадая, чего же это она «достигла». Смотреть на нее было приятно. Стройная девушка с маленькой грудью, со станом, прямизну которого она подчеркивала, слегка отводя, точно юный кадет, плечи назад. Она тоже обратила ко мне взгляд серых, прищуренных от солнечного света глаз, и на ее бледном, чарующем, недовольном чем-то лице обозначилось выражение воспитанного ответного интереса. Теперь я сообразил, что где-то уже видел ее или ее фотографию.