Я радостно подхватил портфель, и мы отправились.
- Теперь, - сказала она, высовываясь из кабинки, - лети, шалунишка, на прежнее место, а то Виталий нас потеряет, - и помахала мне ручкой.
Она звонила долго. С полчаса. Пришел Виталий, нагруженный бутылками и пакетами.
- Ты не сердишься, что она выбрала меня? - спросил я.
- Я не очень привередливый, - засмеялся он. - Наташка так Наташка.
Прошло еще полчаса. Минули вообще все возможные сроки. Вспоминались различные истории о том, как юные красотки завлекали к себе мужчин, напаивали их, потом вваливались их дружки...
- Это отпадает, - сказал Виталий, - нас ведь никуда не завели. В общем, нормальное "динамо"...
- А ты уверен, что она из "Динамо"? - спросил я. Он засмеялся и потащил меня к закрывающемуся метро.
- Нам крутанули "динамо", - пояснил он. - Динамистки пьют, едят на твои деньги, а после ни-ни...
- Это отпадает, - сказал я твердо. - Она была бескорыстна.
На следующее утро, переполненный раскаяниями и гневом на собственную слабость, я отправился в издательство.
Виталий уже сидел за своим столом, свежевыбритый, улыбчивый, благоухающий.
- Хочу тебя обрадовать, - сказал он как ни в чем не бывало, - не успел вчера ввалиться в дом, как позвонила одна дама, зовут Тамара, спросила Люсю...
- И что же?
- Познакомились, договорились на сегодня.
- С меня хватит, - сказал я, усаживаясь за стол.
- А она обещала привести Люсю, - проворковал Виталий.
Я открыл чью-то рукопись, но вместо букв увидел Люсю.
- Нет уж, - сказал, - Люси, Маруси... К черту. Иди к черту.
У Люси были длинные ноги, вишневый свитер обтягивал ее прелестную фигурку, серые глаза смеялись. Она с успехом училась на археолога, но это не мешало ей заниматься парусным спортом и любить Верлена. У нее был иронический склад ума, а когда я попросил пришить мне к пиджаку пуговицу, она и это сделала легко и с изяществом.
- Ну как? - спросил Виталий.
- К черту, - я был тверд. - Мадонны на улице не валяются.
Весь вечер в душе моей бушевали бури. Я освистывал себя и унижал. Я вспоминал о себе самое дурное. Кстати, и ту историю в провинции, под шарами. "Неужели, - думал я, - этого мало? Неужели я не гожусь для лучшего?!"
Позвонил Виталий и сказал:
- Значит, так, тут ко мне неожиданно нагрянули родственники, поэтому сгоняй за девочками сам, заезжайте за мной, а я тут пока управлюсь, и мы дунем куда-нибудь в ресторан...
- Ладно, хорошо, - почти крикнул я торопливо, - только у меня с деньгами...
- Деньги есть, - сказал он, - все в порядке.
Я сорвал с вешалки свое новое пальто. Оно было оранжевого цвета с легким голубым отливом; надел шляпу, глянул в зеркало и подумал: "Чего им еще нужно?"
Возле станции метро "Смоленская" бушевали страсти. Здесь было место свиданий. Здесь ждали, встречали, отчаивались и возносились. На душе у меня было мерзко, но, подчиняясь неведомой силе, я, словно орел-стервятник, кружил и кружил в счастливой толпе. Через несколько минут я уже хорошо ориентировался в этой суматохе, я сжился с обществом и понял, что это не безумная стихия, а разумное логическое движение природы. Уходили одни, появлялись другие. Самые красивые ждали недолго: их кавалеры не опаздывали; те, что похуже, были терпеливей, но и их не обходила удача. У меня было сложное положение: я не знал ни Люси, ни Тамары. Я спрашивал почти всех подряд, но все оказывались чужими. "Очень хорошо,- подумал я, - очередной розыгрыш. Зато я могу уйти к черту!" Конечно, можно было бы встать на ступеньки и крикнуть оттуда: "Люся, Тамара, ау!.." Но меня бы подняли на смех, потому что представьте себе: это пальто, эта шляпа, эти усики - и ау-у!..
Наконец все разбились на пары и перед станцией метро остались двое; я и какая-то приземистая девица в мешковатом пальто и берете. Мы долго и недружелюбно оглядывали друг друга.