"Ага! - подумал я с торжеством, наша берет!" Громадными скачками, не касаясь земли, Виталий носился меж телеграфом и Ермоловским театром.
"Как это унизительно, - подумал я. - Что мы делаем?! - А сам носился тоже, придерживая рукой шляпу. - Как стыдно!" - но остановиться не мог.
Так мы добрались до станции метро. Дальше простиралась бесконечность.
- К черту, - сказал я, задыхаясь, - хватит. Идем по домам. Твой профессионализм ни к черту...
- Моя профессия - редактирование рукописей, - шепнул он мрачно.
Пустынный эскалатор уносил нас в преисподнюю. Пальто мое переменило цвет. Исчезли мягкие тона. Оно выглядело крикливо, капризно, истерично, ядовито... Оно стало жестче, фанернее, трудно было пошевелиться...
Едва дыша от усталости и разочарования, мы ввалились в полупустой вагон, и в этом полупустом, полусонном вагоне как вознаграждение за недавнее отчаяние сама фортуна предстала перед нами в образе длинноногой юной мадонны, весьма изящной и слегка небрежной, с загадкой в больших серых глазах и с ослепительной располагающей улыбкой... В общем, едва мы ввалились в вагон, как тотчас налетели на нее.
- Привет, - сказала она. - Бедные мальчики, какой обалдевший вид!
- А у вас, надеюсь, вечерок прошел славно? - проворковал Виталий.
- У меня он только начинается, - ослепила она.
Возле ее ног стоял большой, распухший портфель. Мы тут же познакомились. Я не сводил с нее глаз. Это была королева.
- Послушай, Виталий, - сказала она, - подержи-ка зеркальце, вот так, и принялась орудовать губной помадой. - Знаешь, - сказала она мне, - один тип ждет меня уже больше часа. Представляешь?.. Я проковырялась дома кошмарное время!
- Кто он? - спросил я, холодея.
- Такой же дурачок вроде вас... Это потрясающе!
- Может, плюнем на него? - предложил Виталий.
- Это дурно, - сказала она, - можно быть легкомысленной, но непорядочной никогда.
- Да он же тебе надоел, - сказал Виталий.
- Это правда, - согласилась она. - А что делать?
- А вот мы, например, - сказал Виталий. Опять торговля, позор, вымогательство!.. Ладно, пусть и она укажет нам наше место... Ее звали Зиной.
- Зин, а Зин, - сказал Виталий, - да не ломай ты голову. Ну, позвонишь ему завтра, и все такое... Вдруг она засияла:
- Вот дурачки!.. Тогда давайте быстренько позвоним Наташке и поедем ко мне на дачу. Виталик, Наташка тебе понравится.
Она выбрала! Какое счастье! Значит, Виталию - Наташка, а мне - она! И тут она хлопнула меня по плечу:
- Ну, что скажешь, горюшко мое?
- Фантастика! - сказал я, потрясенный. - А знаешь, мы тут облазили всю Тверскую, и все безуспешно, и вдруг - ты!
- Ну надо же! - удивилась она. - У вас что, знакомых девчонок нет?
- Почему же нет? - проворковал Виталий. - Одна свалилась в гриппе, другая в отъезде, третья... надоела... Ну, знаешь, как бывает...
Она была прекрасна в мягком свитере вишневого цвета, в пальто нараспашку... Я тоже распахнулся.
- А Наташка, - спросил Виталий, - она как? Она ничего себе?
- Царица, - сказала Зина, - умрешь.
Вообще был огонь, фейерверк, молния, внезапность, чудо. Все сладилось. Эскалатор выносил нас слишком медленно. Я, надрываясь, нес тяжелый портфель моей дамы.
- Никаких однокомнатных пещер,- командовала Зина,- у нас с бабушкой целая дача. Да вы что, смеетесь?.. Бабку запрем в ее комнате...
Мы вышли у Курского вокзала. Виталия она послала в дежурный гастроном.
- Беги, Виталик, беги, пока не закрыли! И забудь про свою бутылку с коньяком. Вы что, опсихели? Четыре нормальных человека и одна бутылка?! И потом, учти, у меня еды мало, сыру не забудь, колбаски... Беги, беги!
- Слава богу, - сказал я, распоясываясь, - мы остались наедине. Так и ждать приятнее...
- Чудовище, - сказала она, - это ты будешь ждать, а я побегу звонить Наташке.
- И все-таки хорошо, что не мне бежать в гастроном, - сказал я.
- Ах ты, маленький лентяйчик! - засмеялась она. - А ну-ка донеси мой портфель во-о-он до той телефонной будки.