Даша обхватила руками голову и зажмурилась. Ей страстно хотелось, чтобы вся аудитория во главе с профессором провалилась в тартарары. В самом деле Ярик исчез, а она тут слушает какую-то чепуху.
Руслан больше ничего не говорил, понимая, что все его попытки бесполезны.
Позор, Бреславская, заключил Владимир Львович. Я буду вынужден написать на вас докладную декану. Бессонова, расскажите вы нам об экономических целях государства в рыночной экономике.
Отличница Бессонова вскочила и затараторила на одной заунывной ноте:
Наиболее общие экономические цели государства в рыночной экономике это обеспечение экономического роста, создание условий экономической свободы, обеспечение экономической безопасности и полной занятости
Даша не слушала ее. Она полностью отключилась и погрузилась в свои тягостные мысли. Очнулась она лишь, когда все вокруг стали вставать и собираться.
Дашкевич, пара закончилась. Руслан потеребил ее за плечо. Идем, кофе попьем.
Я домой. Даша поднялась и принялась запихивать в рюкзак тетради.
Как это домой? он взглянул на нее почти с ужасом. Ты и так пропустила всю прошлую неделю. Слышала, что Львович сказал? Он напишет на тебя докладную. Да еще столько хвостов за первый семестр. Тебя отчислят.
Пускай. Мне плевать.
Руслан всплеснул руками.
Нет! Ну ты даешь! Я я
Он замолчал, не в силах подыскать слова. Воспользовавшись паузой, Даша проскользнула мимо него и скрылась за дверью аудитории.
3
В квартире у матери пахло валокордином. Инга Николаевна лежала в постели в спальне, рядом на тумбе стоял тонометр.
Хорошо, что ты пришла, обрадовалась Соня при виде вошедшей Даши. У мамы давление под двести.
Может, врача? встревожилась она.
Не надо врача, слабым голосом проговорила Инга Николаевна. Мне уже лучше.
Даша разделась и подошла к Соне.
Когда вы пойдете в полицию?
Сегодня вечером. Катя работает до пяти. Я как раз к этому времени должна вернуться.
Соня быстро вышла в прихожую и мельком осмотрела себя в зеркале. Она выглядела вполне спокойной, только слегка бледней обычного.
Я тогда поехала, да? спросила она у Даши.
Конечно, поезжай. Я никуда не уйду, буду здесь.
Даша пододвинула стул к кровати. Мать лежала, прикрыв глаза. Губы ее, обычно сочные и розовые, сейчас были сухими и потрескавшимися. Хлопнула входная дверь. Инга Николаевна вздрогнула и открыла глаза.
Кто это?
Мамуль, это Соня ушла. Ты спи. Принести тебе чего-нибудь? Может, чаю?
Спасибо, солнышко, я ничего не хочу. Спать тоже не хочу. Голова трещит. Инга Николаевна, морщась от боли, села, облокотившись о подушки. Какое несчастье! Я места себе не нахожу. Бедные девочки.
Даша опустила голову. Она понимала, что должна успокоить мать, но ей самой было так тошно и страшно, что никакие слова утешения не шли на ум.
Вечер полз медленно и тоскливо, как старая черепаха. Инга Николаевна бродила по дому в халате, нерасчесанная и ненакрашенная, такой ее Даша никогда не видела. Она то и дело пила валокордин и таблетки от давления.
В половине пятого Даша не выдержала и позвонила Соне.
Ты где?
Мы едем в полицию. Только что встретились с Катей. Жди, через пару часов будем. Как мама?
Плохо. Переживает за вас.
Смотри, если что вызывай «Скорую».
Хорошо.
От нечего делать Даша стала писать Руслану. Тот, как всегда, отвечал, хотя был занят подготовкой к очередному зачету. К семи часам ей стало так фигово, что захотелось выть. Матери меж тем немного полегчало, и она позвала Дашу ужинать. Едва они сели за стол, раздался звонок в дверь.
Это девчонки! Даша вскочила и понеслась в прихожую.
Это действительно были Катя и Соня, заснеженные, точно новогодние елки.
Ну и погодка. Соня переступила через порог и потрясла головой, стряхивая налипший на волосах снег. Машина Катькина, как всегда, сломалась. Пришлось пешком драпать. Катюха, бедная, вообще окоченела в своем пальтишке на рыбьем меху.
Катя правда выглядела ужасно замерзшей. Губы ее полиловели, кончик носа был пунцового цвета.
Скорей ставь чайник, велела Соня и стала снимать дубленку.
Даша не тронулась с места.
Ты оглохла? недовольно произнесла та. Видишь, человек погибает. Ставь чайник.
Сейчас поставлю. Расскажите, как вы сходили.
Катя онемевшими руками принялась расстегивать молнию на сапогах.
Сходили. Написали заявление на розыск. Фотки оставили.
Тон ее был апатичным и усталым.
А следователь как? Что сказал?
Да ничего почти не сказал. Обещал искать. Только что-то верится с трудом.
Почему с трудом? испугалась Даша.
У них все шкафы забиты папками с нераскрытыми делами, сердито сказала Соня. Наше дело тысяча какое-то.
Лицо ее было румяным с мороза, глаза блестели то ли от ледяного ветра, то ли от гнева. Даша машинально отметила, что выглядит Соня очень неплохо, несмотря на постигшее ее несчастье.
Так ты ставишь чайник? в который раз спросила она.
Да.
Даша вернулась в кухню. Мать сидела за столом с безучастным видом. Перед ней стояла тарелка с почти не тронутой едой.
Я все слышала, сказала она, словно хотела оправдаться за то, что не вышла встречать Катю и Соню.
Даша включила чайник и села за стол.