Ночной коридор стал еще более неприятным местом, чем утренний. Холодный и темный, он пугал тихими копошащимися звуками и странным эхом. Вжимая голову в плечи, я как можно тише цокала когтями по камню, обследуя коридоры. Нашла мужскую душевую, по запаху определила, где находится туалет, по звукам догадалась, в каких комнатах не спят, чуть не довела до сердечного приступа какого-то нервного первокурсника, засидевшегося в библиотеке, и в итоге нашла кухню. Центр всей академии, самое лучшее, самое нужное, самое замечательное место в замке. Здесь было намного теплее, чем в продуваемых всеми ветрами коридорах, и вкусно пахло едой.
Замерев у порога, я несколько секунд просто вдыхала запахи, блаженно жмурясь и поджимая передние лапы. Удивительное, упоительное, ни с чем не сравнимое чувство накрыло меня с головой. Если бы сейчас на глаза показалась та парочка, что поймала меня и привязала к хозяину, я бы их расцеловала от переполняющих меня чувств. Такого подарка от судьбы и двух наглых идиотов я просто не ожидала.
Столовая была темна и безлюдна, кухня, в общем-то, тоже, хотя и далеко не тиха. Мелкая тощая нечисть в количестве штук двадцати копошилась у плиты, стола и ящичков с приправами. Одни быстро подготавливали тесто для утренней выпечки, другие разогревали воду для чьего-то позднего чая, мыли последние грязные тарелки и звенели кастрюлями. В помещении было весело, громко и как-то суетливо, но стоило переступить порог, как наступила звенящая тишина.
Все слаженно уставились на меня, замерев в самых неожиданных позах.
Ве-е-ечер добрый? полувопросительно протянула я, прижав уши.
Нечисть, проговорил тощий, намывавший до моего появления тарелку.
Илистара, подтвердил тот, что готовил чай.
Бродит по академии без хозяина, сурово заметил вымешивающий тесто.
Кушать хочешь? с дружелюбной улыбкой на темненькой мордочке поинтересовался один из вытиравших стол.
Да-а-а, соврала нервно, хотя в животе места после сытного ужина не было. Привыкшая голодать, каждый раз я ела как в последний, наедаясь впрок.
Пирожки остались. С-с-сладкие. С вареньем и творогом. И чай, слаженно, в строгом порядке проговорили они, чтобы вместе устрашающе спросить: БУДЕШЬ?
Да-а-а.
Нечисть оказалась подчиненными, но не сильно от этого страдающими натовиками, которых пристроили на кухню, как в самое теплое и безопасное место.
Они кормили кадетов, а кадеты кормили их. Призрачная нечисть от обычной отличается многим. Начиная от количества быстроразвивающихся разумных особей и заканчивая способом питания. Призрачная развивается быстрее и легче и питается исключительно эмоциями, не приемля обычную пищу и не требуя магической энергии.
Я обычную пищу очень даже ела, каким-то чудом умудрилась запихать в себя два пирожка и страдала над третьим, не имея возможности его съесть и не находя сил побороть природную жадность и оставить выпечку в покое.
Натовик, что принес мне пирожки и чай, с опаской подобрался ближе и, шалея от собственной смелости, погладил мой пушистый бок. Я напряглась, готовая, если понадобится, бежать куда глаза глядят, спасая свою жизнь. Тело еще помнило устрашающую силу нежных девичьих ручек и повторения не хотело.
Нечисть гладила аккуратно, с опаской, готовясь в любое мгновение отдернуть лапу, и я расслабилась.
Заметив, что покусившемуся на мои меха натовику я голову не отгрызла, остальные осмелели и через минуту меня наглаживали все, позабыв о работе и весело переговариваясь. А я блаженствовала. За все десять лет жизни меня еще ни разу так не гладили. Прямо вот чтобы аж до желания помурлыкать и подставить мягкое брюхо.
Даже в пушистом детстве, когда я целых два года жила в доме в качестве питомца шестилетней дочери купца, меня обычно гладили так, что шкура готова была сползти, а шерсть вылезала клочьями.
За ушком, неразборчиво промурлыкала я, растекаясь по столу, за ушком тоже почешите.
Мягонькая, с нежностью сказал один, выполняя мою просьбу и с энтузиазмом начесывая за ухом.
Пушистенькая, поддержал тот, что мял мою левую лапу.
Тепленькая.
И пахнет лесом, продолжала осыпать меня комплиментами эта замечательная нечисть.
Как интересно. Неучтенная нечисть на территории академии, раздался от двери приятный сильный голос, от которого по позвоночнику побежали морозные мурашки, а натовики удивительно слаженно растворились в воздухе. Я не успела даже моргнуть, как осталась на кухне одна. Только я, чашка недопитого чая, недоеденный пирожок и неизвестный мужик подозрительной наружности. Подозрительной, но очень знакомой.
Подчиненная нечисть, на его плечо опустилась огромная сова, аппетитная.
Здра-а-а-а протянула я сипло, мечтая куда-нибудь исчезнуть.
Капская сова находилась в нескольких метрах от меня. Настоящая, живая, огромная сова, для которой я деликатес.
Тело сковал ледяной страх, больно покалывая сведенные судорогой мышцы. Сов я боялась больше илистых котов, варсов или волков. Они являлись нашими природными врагами и, в отличие от тех же варсов, гнездились в горах. Близкое знакомство с совами в далеком детстве оставило неизгладимый след в моей памяти и заставляло сейчас мелко дрожать. Примерзнув к столу, я с ужасом смотрела на приближающегося ко мне незнакомца.