Женщина, которая за моей спиной затеяла любовную интрижку с мальчишкой-студентом, не может быть моей женой, отрезал жених.
Вот как проговорила я.
Что тут происходит? раздался за моей спиной голос ректора Швангау.
Уже ничего. Простите, сказала я, сняла кольцо с пальца и отдала преподавателю истории.
Я понимаю, почему здесь присутствует госпожа Агриппа, голос ректора был очень и очень недовольным. Но вот присутствие остальных коллег для меня необъяснимо. В чем дело, господа и дамы?
Короткие поклоны и все разбежались древесными туканами. Включая моего бывшего жениха.
Пойдемте, я провожу вас, сказал ректор.
Спасибо.
Держитесь.
Он предложил мне руку, о которую я оперлась.
Бывают дни, шепнул он мне. Когда кажется, что все рухнуло. Но надо помнить и это тоже пройдет. Придет время начнется что-то новое.
А у вас У вас были такие дни?
Да. Были грустно улыбнулся он, смотря куда-то перед собой.
И что вы делали?
Да что только я не делал. Выл. Пил. Дрался.
Стало легче?
Нет, честно признался он. Но так прошло какое-то время. Я тогда никого не убил смог. До сих пор невероятно горжусь собой, между прочим.
Простите меня, проговорила я.
За что?
Подвела университет. Теперь будет скандал?
Будет. И я, все обдумав, решил сделать его грандиозным.
Я вздрогнула.
Не можешь контролировать безобразие возглавь его.
Мы дошли до корпусов, где жили преподаватели. Я обратила внимание, что по дороге нам никто не попался. Всех как ветром сдуло. Лишь все время казалось мелькают огненно-рыжие всполохи. То тут, то там.
Ректор Швангау поклонился:
Рене Я не могу вам гарантировать, что вы не пострадаете в результате всей этой истории, но одно я вам обещаю: все причастные будут наказаны.
Спасибо.
Он развернулся и направился прочь.
Чуфи!
Я лежала на кровати, не раздеваясь, и смотрела в потолок. Жаль, что сейчас начало лета, а не поздняя осень, когда рано темнеет. Черной кошкой тьма проникла бы в комнату, смешалась с болью в сердце. И может быть, стало бы легче.
Чуфи, свернувшись калачиком, лежала рядом. Повернулась лицом к ней и вздрогнула. Ярко-изумрудные лисьи глаза полыхали гневом!
Дружочек мой Уж ты бы вцепилась кое-кому в филейную часть! Да, рыжик?
«День, когда все рухнуло» так это назвал наш ректор. Интересно, а как это было в его жизни? Странно, но за те два года, что я его знаю, он впервые показался мне живым человеком. Не бездушной мраморной статуей с синими глазами. Я так его воспринимала с того самого момента, как маг представился на общем собрании кафедр.
Его величество после какой-то темной истории связанной с покушениями на его старшего сына, принца Тигверда оказался настолько не доволен работой магов, что всех наших старичков сместили.
Интересно, почему все это время он казался мне таким? Это же не так. Он Сильный. Справедливый. Нуобъективно.
В университете я оказалась благодаря милорду Ирвину, главному целителю его величества. Учитель старался во время поездок по стране, куда его время от времени заносило по службе, отбирать для обучения истинных целителей. Людей, наделенных даром врачевания.
И если наставник чувствовал одаренного человека, его бирюзовые глаза загорались. В результате потенциальный целитель всегда оказывался в столичном университете. Целителю Ирвину было все равно имперец это или гость из другого мира, мужчина или женщина.
Последнее было особенно занятно, ибо до последнего времени женщины Империи могли получать лишь домашнее образование. Обучение их в академиях или университетах рассматривалось как нечто неприличное и уж тем более никому ненужное. Говорить о таком вопиющем факте как женщина-преподаватель вообще не приходилось.
Если это был, конечно, не факультет целителей.
Один раз предыдущий ректор университета тот, что был до ректора Швангау попытался объяснить милорду Ирвину Лидсу, что он не прав. И девок в университет тягать не надо непристойность одна с них. Целитель Ирвин посмотрел на аристократа и тот пару дней промаялся с острым расстройством всего пищеварительного тракта.
Потом было громкое разбирательство. Ректор пытался доказать, что Ирвин Лидс нарушил клятву целителей намеренно причинил вред здоровью. Ни один независимый эксперт так и не нашел состава преступления. Еще бы! Учитель гений. У меня самый лучший наставник!
С тех самых пор целителю Ирвину никто и никогда не указывал, кого брать в университет, а кого нет. К его студенткам всегда относились с почтением. То есть не трогали. Но этодорогого стоит.
Наш выпуск был очень сильным и дружным. Доучившись, мы разъехались по империи. Большая часть целителей, конечно, была приписана к армии. Несколько девочек организовали в Роттервике и четырех столицах провинций помощь для беременных. Под личным патронажем императора Фредерика. Целитель Ирвин лично пробил для клиники все условия. А несколько человек включая меня остались преподавать в Университете.
Уговаривали же меня девчонки к ним пойти. В столичную клинику. А я слезы снова полились, но тут же были старательно вылизаны горячим языком.
Чуфи
Ирвин попросил остаться в университете. Его слово для меня было больше, чем закон. Странно, но никто из наших целительниц, включая меня, никогда не был в него влюблен. Не страдал, ни вздыхал Даже в голову не приходило, потому что он был для нас всем.