Похвали день вечером
ПУД СОЛИ
1.
Я сказал:
Островом называется часть суши, со всех сторон окруженная водой.
Молодец, усмехнулся Костя. Садись. Пять с плюсом.
Никто не засмеялся. Все стояли и слушали, как уже вдалеке тарахтит мотор уходящего катера. Теперь он вернется через десять дней с продуктами и почтой. А может быть, и не вернется, потому что метеосводка обещает штормы. Но даже если он и пробьется, к острову не подойти. Природа наворотила здесь такие валуны, что и лодка проскакивает еле-еле. Я сказал про эти валуны: «Ничего себе, камешки для зажигалок!», и снова никто не улыбнулся.
Конечно, у всех нас на душе скребли кошки. Полтора года мы должны прослужить здесь, на этой самой части суши, со всех сторон окруженной водой. На заставе я видел карту: суши было мало, а воды много.
Везет же другим! Живут себе на заставах с паровым отоплением, телевизорами, модерновыми столовыми да просто с электричеством! А у нас керосиновые лампы-двухлинейки. Где только нашлись они! Я лично никогда не видел такую технику!
«Ничего, сказал я себе, переживем как-нибудь. Теперь я обязан стойко переносить все трудности воинской службы. И эту лампу тоже. Но почему все-таки мне так здорово не везет? Почему именно я должен был оказаться здесь? Судьба, что ли, которая играет человеком?»
Сначала я обрадовался. Еще бы. Погранвойска, джульбарсы, романтика, нарушители Там, на учебном пункте, малость запахло романтикой это когда нас учили различать следы. Как, например, определить скорость движения однокопытных животных? По интервалу между отпечатками передних ног. Шаг сорок пять сантиметров. Бег пятьдесят восемь. Галоп девяносто четыре. Отпечаток задней ноги впереди отпечатка передней. Если что не так звони на заставу и вызывай «тревожных» с собакой
Вся эта наука оказалась мне ни к чему. Дежурный крикнул: «Соколов, к подполковнику!» И я бежал к начальнику учебного пункта, пытаясь вспомнить, что же такое натворил и за что меня вызывают. «Вы сварщик?» спросил он. «Да». «Значит, с электричеством в дружбе? А с дизель-генераторами знакомы?» Я не был знаком. «И с прожекторами тоже дела не имели? спросил подполковник. Ничего, научитесь».
И романтика по боку! Какой там, к лешему, Джульбарс! Вместо него здоровенный прожектор с параболоидным отражателем и дизель-генератор АДГ-12. Я стал «совой» так у нас зовут прожектористов, потому что служба у нас ночная.
А сержантов зовут «отцами». Наш «отец» Василий Сырцов вроде ничего парень. Вроде потому, что мы еще плохо знаем друг друга. С Костькой Короткевичем я все-таки с самого начала был на учебном пункте, за это время можно узнать человека. А остальные какие они? Я прикинул в уме: за день человек съедает граммов десять соли. Значит, пуд соли мы все съедим месяцев за девять. Долгонько, конечно. Но уже тогда-то я точно смогу сказать, что представляет собой «отец» или эстонец Эрих Кыргемаа, Леня Басов или Саша Головня.
Катер ушел. Все. А мы еще стояли и слушали. Волны разбивались со стеклянным звоном.
Уже темнело. Скоро мне на службу, я впервые включу этот прожектор и поведу синий луч по воде Вода, вода, вода, изо дня в день вода или ледяное поле, и ничего больше, полтора года вода или лед
Пошли, сказал сержант.
В доме было тепло. Все-таки молодцы «деды» те, кого мы сменили на прожекторной, не пожалели дров, натопили как следует. Другие плюнули бы чего стараться, когда мы уже домой? а эти натопили, И сарай позади дома набит дровами.
В доме две комнаты. Здесь стоит незнакомый запах чужого жилья, и вещи тоже пока чужие: кастрюли, сковородки, бачок с водой, сейф, часы-ходики. В углу стоит спиннинг, видимо, забытый кем-то из «дедов». Я взял этот спиннинг и увидел привязанную к катушке картонную бирку. На ней было написано: «Ни хвоста тебе, ни чешуи!»
К черту, сказал я.
Ты чего? спросил Костька.
Так.
Значит, спиннинг не забыли, а оставили. И все вымыто, вычищено, и белье на постелях свежее. Сами стирали, здесь прачек или стиральных машин нет.
Ты чего? снова спросил Костька.
Интересно, как они тут жили? сказал я.
Ну, через неделю тебя это уже не будет интересовать, усмехнулся Костька.
У него манера все время усмехаться. Он сел на кровать возле окна, потрогал руками пружины и снова усмехнулся:
Не очень-то разоспишься
Мне хоть немного, да повезло. На моей койке раньше спал парень огромного роста. Пружины прогнулись, и я словно бы провалился в лунку. Мне будет удобно спать.
Товарищи робинзоны, сказал я. Бросим на морской кому чаек организовать, а?
Отставить, хмуро сказал Сырцов. Он расставлял и раскладывал в тумбочке свои вещи, зачем-то отвинтил крышку на флаконе с одеколоном и, понюхав, завинтил снова, но в комнате уже запахло, как в парикмахерской, Потом сержант захлопнул тумбочку и сказал:
Выходи строиться.
Должно быть, он хотел свою власть показать. А ему столько же, сколько и мне, только он служит второй год в кончил школу сержантов. Подумаешь, начальство!
Товарищ Соколов, вы что, команду не слышали? Повторить?
Бегу, сказал я. Просто мне никак не хотелось вставать с этой кровати. Значит, чаю не будет. Уже темнеет, сейчас боевой расчет. Как всегда, трое должны быть на прожекторе и возле дизеля. Один человек на вышку. Там всегда один. Не поговоришь.