Не знаю, пожал плечами Ансель. Но я определенно не собираюсь делать вид, будто у меня в голове не водится не единой умной мысли. И будь я проклят, если обвяжу себе шею этой цветной удавкой или втиснусь в этот жуткий фрак только лишь для того, чтобы понравиться какой-то даме.
Кип, заразившийся было боевым настроем приятеля, поначалу согласно кивал, но последняя фраза Анселя заставила его в ужасе выдохнуть:
Ты что, хочешь сказать, что пойдешь на Ассамблею прямо так?
Да, прямо так.
Но ведь тебя могут просто не пустить внутрь в таком виде!
И невелика потеря, ухмыльнулся Ансель. Я все равно на днях уезжаю. И позволь тебе напомнить: я изначально не горел желанием туда идти, это ты попросил меня составить тебе компанию. Кстати, что в этой Ассамблее такого особенного, что тебя так припекает?
Кип засуетился, вскочил с кровати, втянул живот и принялся поспешно застегивать пуговицу на поясе брюк.
Видишь ли, не поднимая глаз, пробормотал он, это прогрессивная Ассамблея.
Какая-какая?
Ну, понимаешь прогрессивная, повторил Кип, залился краской и шепотом, словно поверяя страшный секрет, пояснил: Там объявляют белый танец.
Ансель понимающе присвистнул. Белый танец, когда джентльмены сами приглашают дам, появился совсем недавно и был воспринят светским обществом в штыки. Шокирующее и неприличное новшество, непристойное и аморальное вот лишь несколько эпитетов, которыми его заклеймили. И именно эти слова больше, чем что-либо еще, способствовали распространению и растущей популярности белого танца: ничто не привлекает так сильно, как то, что стремятся запретить.
А я тебе там зачем?
Боюсь, что в последний момент передумаю, честно признался Кип, и что у меня просто не хватит духу первым пригласить даму. Мне нужно, чтобы ты был рядом и не позволил мне струсить.
Не понимаю, чего именно ты боишься?
Как чего? Что, если я приглашу даму, а она мне откажет?
Хмм думаешь, ты получишь неисцелимую душевную рану и умрешь на месте? насмешливо протянул Ансель.
Ну, не умру, конечно Но ведь это так страшно: приглашать, когда не знаешь, согласится дама или нет! воскликнул Кип и замер, озаренный внезапной мыслью. Интересно, а дамам тоже бывает страшно, что джентльмен может им отказать?
Не думаю, пожал плечами Ансель. Это для нас первыми пригласить на танец нечто из ряда вон выходящее, а они все-таки занимаются этим всю свою жизнь.
Кип подозрительно прищурился:
Ты что, уже приглашал дам на белый танец?
Да, коротко ответил Ансель.
И как? с жадным любопытством подался к нему приятель. Как это было? Страшно? Волнующе?
Непривычно, подумав, сказал Ансель. Хотя, знаешь, добавил он, готов поклясться, что даме понравилось.
Тогда вперед! воодушевленно воскликнул Кип, бросил страдальческий взгляд на безнадежно помятые шейные платки на кровати и решительно направился к двери.
В зале Ассамблеи было нарядно, шумно, людно и, несмотря на открытые окна, душно.
Оркестр, спрятанный за кадками с поникшими пальмами, наяривал кадриль и мазурку. Высокая стойка бара в углу зала гордо демонстрировала запотевшие графины, хрустальные фужеры, накрахмаленные салфетки и целую батарею бутылок. Огромные газовые шандальеры под потолком и светильники с лампами накаливания на стенах заливали все вокруг теплым желтым светом. В центре зала, на натертом до глянца паркете, кружили под музыку пары. Вдоль стен понуро стояли те невезучие джентльмены, которых так и не пригласили на танец.
Ух ты! восторженно выдохнул Кип, оглядываясь так, словно это была первая Ассамблея в его жизни. Надо было все-таки надеть шейный платок, прошипел он, когда прошедшие мимо дамы не удостоили его даже самого мимолетного взгляда.
Ансель только покачал головой: переубеждать приятеля не имело смысла, тот слишком крепко верил в великую силу хороших манер и правильно подобранного гардероба.
Ух ты! восторженно выдохнул Кип, оглядываясь так, словно это была первая Ассамблея в его жизни. Надо было все-таки надеть шейный платок, прошипел он, когда прошедшие мимо дамы не удостоили его даже самого мимолетного взгляда.
Ансель только покачал головой: переубеждать приятеля не имело смысла, тот слишком крепко верил в великую силу хороших манер и правильно подобранного гардероба.
Последние звуки кадрили растворились в воздухе, пары в центре зала распались, разошлись в стороны, рассеялись в нарядной толпе. А через несколько мгновений раздались первые ноты менуэта.
Кип заметался, не в силах решить, где ему выгоднее встать и где будет больше шансов на то, что дамы его заметят и пригласят на танец.
Одна за другой в центр зала выходили пары, вливались в музыку. И чем дольше играл менуэт, тем больше сникал Кип.
Моему отцу было девятнадцать, когда у них с мамой родился я, расстроенно заметил он, когда стало очевидно, что приглашений на этот танец больше не последует. Мне скоро исполнится семнадцать, а я даже ни разу не был на свидании. Точно тебе говорю: я так и останусь старым юношей!
У нас с тобой до девятнадцати еще два с лишним года, а это уйма времени, хлопнул Ансель его по плечу. И потом, не все обзаводятся семьями так рано, как твой отец