Должно быть, Йен застонал вслух, потому что Ролло тревожно вскинул голову.
Я все равно не знаю, с чего начать, пожаловался ему Йен. С Уильямом разберемся как-нибудь потом, хорошо?
Ролло встряхнулся всей мохнатой тушей, отгоняя мух, опустил голову на лапы и сонно притих.
Йен же с утроенными силами взялся за дело в надежде, что тяжкие мысли уйдут вместе со слезами и потом. Остановился, лишь когда заходящее солнце вызолотило вершины каменных пирамид. Однако ощущал он при этом не покой, а лишь бесконечную усталость. Две пирамиды рядышком выросли до колен: небольшие, но крепкие.
Йен замер, ни о чем не думая, просто вслушиваясь в суетливую возню птиц и шепот ветра в кронах деревьев. Затем выдохнул и присел на корточки, погладив макушку одного из надгробий.
Tha gaol agam oirbh, a Mhàthair, тихо сказал он.
Моя любовь навеки с тобой, мама.
Закрыв глаза, он положил руку на другую груду камней. Перемазанные в глине пальцы, казалось, могли пробраться прямиком под землю.
Йен застыл, не дыша, потом открыл глаза:
Прошу, помоги, дядюшка. Боюсь, одному мне не справиться
Глава 2
Чертов ублюдок
Уильям Рэнсом, девятый граф Элсмир, виконт Эшнесс, барон Дервент продирался сквозь толпу на Маркет-стрит, не обращая внимания на гневные вопли тех, кого он отпихивал локтями.
Уильям не знал, куда идет и что будет там делать. Знал лишь, что если вдруг остановится, то бомбой рванет на месте.
Голова кипела. Все тело тряслось. Рука пульсировала от боли должно быть, кости сломал хотя плевать. Сердце рвалось из груди. Ноги Ноги, черт возьми, так и чесались кого-нибудь пнуть. Уильям саданул по первому же попавшемуся булыжнику, пинком отправляя его в стаю гусей, а те гневно зашипели и бросились к нему, больно хлопая тяжелыми крыльями.
Во все стороны полетели перья и гусиный помет, прохожие испуганно бросились врассыпную.
Ублюдок! завопила пастушка, огрев Уильяма посохом. Чтоб тебя черти взяли, грязный ты ублюдок!
Остальные подхватили ее вопли. Уильям поспешил укрыться от гусиного гогота и яростных криков в ближайшем проулке.
Потирая звенящее от удара ухо, он зашагал между зданиями. В голове все громче гремело одно лишь слово.
Ублюдок.
Ублюдок, сказал он вслух и заорал во всю глотку, заколошматив ладонями по кирпичной стене: Ублюдок, ублюдок, ублюдок!
И кто здесь ублюдок? полюбопытствовал некто у него за спиной.
Обернувшись, Уильям увидел молодую женщину, которая рассматривала его с головы до ног, не скрывая интереса. От ее цепкого взгляда не ускользнули ни тяжело ходящая грудь, ни пятна крови на обшлагах мундира, ни ошметки гусиного помета на штанах. Уделив должное серебряным пряжкам на ботинках, женщина наконец посмотрела ему в лицо.
Я, хрипло и горько сообщил Уильям.
Неужели?..
Она шагнула из дверного проема и встала прямо перед ним. Женщина была довольно высокой, с парой крепких налитых грудок, которые отчетливо прорисовывались под тонким муслином нарядного платья, потому что корсета она не носила. И чепчика тоже кудри свободно рассыпались по плечам.
Продажная девка.
Ублюдки мне нравятся Она словно мимоходом погладила его по руке. И какой же ты? Злой? Или порочный?
Несчастный, мрачно сообщил Уильям.
Она захохотала, и он нахмурился. Женщина заметила его недовольство, но так легко сдаваться не собиралась.
Идем. Она взяла его за руку. Кажется, тебе не помешает выпить.
Он заметил беглый взгляд на разбитые костяшки его пальцев. Женщина прикусила нижнюю губу мелкими белыми зубками, но не отступила, и Уильям невольно шагнул за ней в темный проем.
«Да и какая разница? устало подумал он. Какая теперь, к черту, разница?»
Глава 3
В которой женщины, как всегда, разгребают последствия
Филадельфия, Честнат-стрит, дом 17
Резиденция лорда и леди Джон Грей
После внезапного бегства Уильяма дом выглядел так, будто в него ударила молния. Да и сама я словно чудом уцелела в грозу: все волоски на теле стояли дыбом, искря от напряжения.
Дженни Мюррей объявилась на пороге сразу же, как только исчез Уильям, и хотя ее появление потрясло меня куда менее прочих сегодняшних событий, я все равно лишилась дара речи. Разинув рот, я глядела на бывшую невестку хотя почему бывшую, если Джейми все еще был живой? Живой!
Я обнимала его каких-то десять минут назад, и теперь воспоминание об этом пробило раскатом грома. Кажется, я улыбалась во весь рот, словно дурочка, несмотря на царивший вокруг хаос, неподобающее поведение Уильяма (если эту дикую вспышку гнева вообще можно так назвать), тревогу за Джейми и некоторые опасения из-за того, что могут сказать Дженни или миссис Фигг, экономка и повариха лорда Джона.
Та круглая и глянцевито-черная имела обыкновение беззвучно появляться из ниоткуда, словно выкатываясь на колесиках.
Что тут творится?! рявкнула она, внезапно возникая за спиной Дженни.
Матерь Божья! развернулась та, прижимая к груди руку. Ради всего святого, вы еще кто такая?!
Это миссис Фигг, сказала я, чувствуя странное желание рассмеяться, несмотря на недавние события (а может благодаря им?). Повариха лорда Джона Грея. Миссис Фигг, это миссис Мюррей. Моя э-э-э
Твоя невестка, заявила Дженни и вопросительно приподняла темную бровь. Так ведь?