Колетт прижала к пылающей щеке золотой эскудо. Смотрела туда, где исчез незнакомец.
Огляделась по сторонам: было почти пусто. Из трактира доносился смех. Незнакомый грязный дитенок повторял грустную считалку:
Два с собой несли гроба,
А в них пели черепа
Песенку для Дьявола с Мобер.
Она побежала за одиноким мужчиной. Вошла в переулок между домом и оградой сада. Вступила во что-то липкое и мягкое, выругалась, но пошла дальше, держась за влажные камни.
Впереди слышалось тихое хлюпанье, плеск и шорох. Улочка поворачивала, с обеих сторон лавки да магазинчики. Колетт протиснулась дальше, вышла из-за поворота и
Человек, за которым она следила, не был убийцей!
Дьявол с Мобер смотрел на нее, наклонившись над телом мужчины в плаще. Взгляд его был печален и спокоен. Девушка почувствовала, что приговор ей уже вынесен. В этот миг, пожалуй, поняла, что она видела слишком много
Отступила. Хотела побежать, но столкнулась с чем-то мягким, сопротивляющимся. Успела только вскрикнуть.
Совершенные пропорции
Пурпурные одежды, сверкающие и мягкие, стекли с ее плеч. Женщина стояла в полумраке спиной к нему, так, чтобы он мог видеть все подробности ее совершенного тела. Откинула иссиня-черные волосы со спины, а он в который раз почувствовал прилив похоти. Желал ее. Желал жаждой столь великой, что могло бы показаться, будто он сгорает в ее огне.
Не притронулся к женщине. Не имел достаточно смелости. Не хотел ее запятнать. Была для него прекрасной и недоступной, словно ангел.
Линии на ее коже медленно потекли, свиваясь и сплетаясь в узоры, от шеи и вниз, по спине, двигаясь к ягодицам. Арки сводов, притворы и колонны раскрывали свою тайну. В сложной системе залов он зрел совершенство пропорций: давление сводов распределялось идеально. Снаружи линия давления свода, линия силы крыши и стены сходились в заранее заданной точке, чтобы за миг пойти равнодействующей от центра дальше и там, в решающий момент, встретить противосилу, которая уравновесила бы все это.
Узоры эти были совершенны, как само небо. Были прекраснее тех секретов, которые выкрали у его братства, чтобы самым никчемным образом отдать в руки профанов.
Этой ночью он больше ничего уже не увидел.
Господин набросил на женщину плащ, и оба они исчезли в зеркале.
Шатле
Вийон не выспался. Вийон был печален. Вийон устал. Вийон знал, что поднялся уже на первую ступеньку, что вела на эшафот, где ждет его мастер Петр Крутиворот и приготовленная виселица.
На сбитых из неструганных досок столах лежали два тела, прикрытые полотном.
Ты не справился, Франсуа, сказал Гийом и снял покрывавшие трупы саваны.
Вор взглянул на мертвых и почувствовал себя так, словно его ударили в лоб кузнечным молотом. На грязных досках лежали
Колетт. Парижская шлюха с Трюандри. Маленькая распутная любовь Франсуа Вийона. Вора и поэта.
Колетт. Парижская шлюха с Трюандри. Маленькая распутная любовь Франсуа Вийона. Вора и поэта.
Лоран Леве. Уважаемый обыватель города, мэтр-печатник.
Гийом де Вийон кружил вокруг тела печатника.
Рана нанесена в бок, справа, но в направлении живота. Пробита Франсуа?
Вийон молчал. Гийом вернулся к осмотру трупа.
Пробита печень и наверняка поражена утроба. Он должен был умереть быстро. Тело неестественно скорчено
Подошел к столу с другой стороны и поглядел на голову трупа.
Лицо, щеки, шея и лоб посиневшие. Неизвестно, от яда или от дьявольского огня.
Перешел к девушке.
Шлюха. Задушена с большим мастерством, вероятней всего руками. Шея свернута, на губах кровь. Не страдала.
Тут кое-что отличается от предыдущих убийств, сказал Вийон. У Колетт лицо не посинело. Она не была отравлена ей свернули шею.
Он подошел к девушке. На спине ее увидел синяки, которые появились у нее той памятной ночью четыре дня назад, когда он побил ее в пьяном угаре. Он легонько прикоснулся к ее лицу, на котором виднелась красная полоса. Провел пальцами до губ и почувствовал влагу. Капля крови вытекла изо рта распутницы и упала на ладонь вора.
Вийон затрепетал. Отступил от трупа. Вытер руку о кафтан.
Погибло уже одиннадцать человек, прошептал он. Нищий, ростовщик, шлюха, священник, богач, жак, рыцарь, мэтр-печатник, шлю
Отчего на лице Лорана Леве не отпечатывалась предсмертная гримаса боли? Отчего лежала на нем печать странного воодушевления? Нет, а может, это все же была гримаса боли?
Вийон замер. Ухватился за голову, вытер глаза. Что-то здесь не совпадало. У всех девяти предыдущих жертв были почерневшие лица. И у мэтра Лорана тоже было синее лицо. Однако у Колетт, единственной из всех, лицо осталось нетронутым Нищий, ростовщик, шлюха, священник, богач, жак, рыцарь, мэтр-печатник, парижская потаскуха.
Дьявол убил двух проституток.
И у второй лицо не почернело.
«Вывод тут простой», подумал Вийон.
Дьявол выбирает жертв не случайно, сказал он. Мэтр Гийом, он действует по плану. Никогда не убивал он двух людей одинакового сословия. За исключением Колетт
И что из этого?
У Колетт единственной не почернело лицо. Ранее убийца уже лишил жизни некую Гудулу, парижскую потаскуху. С ней он проделал тогда нечто, из-за чего ее лицо стало синим. А с Колетт он этого не делал, потому что ему не нужна была еще одна шлюха!