– Домой!
1. О ПРАВАХ ЕДИНОРОГОВ
Солнышко катилось к западу, ну, или в ту сторону, где оно обычно прячется на ночь в Волшебной Стране, а поскольку никто никогда не задавался вопросом, насколько движение светила в сказке соответствует реальной астрономии, то для сохранения аналогий пусть стороны света остаются там, где им по обыкновению и положено быть. К вечеру поднялся легкий приятный ветерок, унесший прочь всех комаров, взвившихся над тихой заводью, в которую разливался ручей, чей серебристый шепоток слышался чуть выше, в отделяющем полянку от рощи кустарнике, вплотную подходившем к воде.
Издали двое, лежавшие на берегу, казались бездыханными. Но если бы любопытный некто подошел поближе, он счел бы их спящими и, обладая тактом, поспешил бы удалиться. На самом же деле это не было и сном. Юноша и девушка, прилетевшие на драконе, Александр и Саския – Санди и Сэсс, – лежали на изумрудной шелковистой траве Волшебной Страны в глубоком обмороке, явившемся последствием Перехода.
Первым пришел в себя юноша. Упираясь руками в землю, он с трудом поднял голову, обвел глазами незнакомую местность, не таившую в себе, как ему показалось, ничего угрожающего, и решительным усилием перевернулся на спину. Постепенно взгляд его прояснился, мысли пришли в порядок, и он приподнялся на локте, ища глазами спутницу.
Она лежала рядом, разметав волосы и юбки, дышала ровно, как спящая, и румянец уже вернулся на ее позолоченные загаром щечки, а губы алели сонной улыбкой. Во время Перехода она потеряла свои деревянные башмаки, босые ножки трогательно выглядывали из‑под коричневой юбки, шнурки корсажа были распущены, сорочка соскользнула, открыв хрупкое плечо и тонкую мускулистую руку. В игре вечерних теней она уже казалась не тем, чем была на самом деле когда‑то не здесь, не деревенской девчонкой, а заколдованной Спящей Красавицей. Санди захотелось прикоснуться к ней, но ему почему‑то боязно было потревожить ее, и его противоречия разрешились тем, что он провел ладонью над ее плечом в полудюйме над кожей, и улыбнулся, вспоминая, когда и как был развязан каждый из этих шнурков.
Не открывая глаз, она потянулась, метко брыкнула ножкой с безукоризненно оттянутым носком, отгоняя муху, отважившуюся потревожить царственную безмятежность ее сна, и промурлыкала что‑то невнятное, где он разобрал только свое имя. Ну что ж, видно, пришла пора будить Спящую Красавицу.
– Добрый вечер, Сэсс, – прошептал он, склоняясь к ее румяным губам, смешивая дыхание и волосы.
Легкое покашливание смутило его и заставило отпрянуть. Сэсс, по‑видимому, уже несколько минут просто симулировавшая обморок, вскинула голову. Глаза ее испуганно расширились, но она тут же овладела собой, сообразив, насколько смешной и нелепой была бы сейчас возня со шнурками в попытках скрыть то, что и так все видели. Нарочито медленным жестом она натянула сорочку на плечо, позволяя стоявшему рядом на коленях Санди обнимать себя за талию.
Их окружали несколько человек, самый рослый из которых вряд ли превышал четыре фута. За плечами их были короткие луки и кованые колчаны, украшенные чеканкой изумительно тонкой работы, а опирались они на недлинные копья, судя по всему, с серебряными наконечниками. Но, несмотря на все это вооружение, ни у Санди, ни у Сэсс они не вызвали тревоги: отчасти потому, что в позах их не было ничего угрожающего или зловещего, а отчасти и потому, что выражением лиц они походили на серьезных и печальных детей. Все как один, они были одеты в зеленые, неровно окрашенные туники, позволявшие, как догадался Санди, им, застывая в неподвижности, мгновенно сливаться с трепещущей в солнечных лучах листвой.
– Эльфы! – прошептала Сэсс.
– Наконец мы нашли вас, миледи, – почтительно сказал тот, что был повыше прочих и стоял к ней поближе. – Какое счастье вновь видеть вас после стольких лет разлуки!
– Ничего не понимаю, – сказала Сэсс.