Наджар же, сам знаешь, не отходит от тебя дальше чем на десять футов, — так уж положено телохранителю, — и разрешение ему не требуется. Что же до Брейнора… Пусть он сам ищет себе оправдание.
— Палатка Пендрагона уютнее моей. — С этими словами сэр Брейнор плюхнулся на обитый бархатом диван и закинул ногу на подлокотник, украшенный затейливой резьбой.
Коннал, угрюмо посмотрев на нагло покачивающийся сапог, пнул его ногой. Брейнор сел как подобает.
— Вам не место в порядочном обществе, сэр Фицсиммонс. Брейнор криво усмехнулся:
— А кому из нас место?
— Говори за себя. — Гейлерон потянул Брейнора за тунику.
Наджар стоял у входа, расставив ноги и скрестив на обнаженной груди могучие руки. Едва ли кто-то решился бы войти в палатку, охраняемую столь грозным стражем. Коннал вдруг передумал выгонять товарищей.
— Чертова страна, — пробормотал он, разливая по трем кубкам вино. Один он взял себе, два других протянул рыцарям — Наджар вина не пил. На низком столике в углу стоял таз с водой. Намочив кусок ткани, Коннал смыл грязь с лица, шеи и рук, Кожа его под жарким солнцем этой страны стала почти такой же темной, как у Наджара.
«Как не похож я теперь на того бледного юнца, каким меня помнят соплеменники», — подумал он. И с этой мыслью пришли другие — о том, что приходилось делать ему с людьми на протяжении последних нескольких лет ради того, чтобы остаться в живых. Тоска мутной волной подкатила к сердцу.
Между тем за спиной у Коннала Брейнор и Гейлерон обменялись озабоченными взглядами. Наджар, нахмурившись, покачал головой, давая знак товарищам не приставать с расспросами к его господину.
Брейнор не внял молчаливому предупреждению.
— Валяй, старина, рассказывай.
Коннал мрачно уставился в таз с грязной водой, опираясь ладонями о столешницу.
— Король Леопольд отдал короля Ричарда заложником Священной Римской империи до тех пор, пока не соберет выкуп.
— Видит Бог, ему это дорого обойдется, — вздохнул Гейлерон.
«Но не настолько дорого, как мне его возвращение», — подумал Коннал.
— Господин!
У входа в шатер стоял запыхавшийся Азиз.
— Не стоит тебе бегать в такую жару, друг. Так и помереть недолго.
— Я привык к жаре, господин.
Коннал повернулся к молодому индусу. Он знал его еще с сарацинского плена, с той недоброй памяти, поры. Тогда они были скованы одной цепью, не в переносном смысле, а в буквальном — делили одни кандалы на двоих. Юноша, которому едва минуло семнадцать, с тех пор не подрос ни на дюйм, да и мяса не нарастил, но он был верным другом, а верность Коннал ценил куда выше, чем силу и стать.
— Посланник ужинает вместе с поварами.
Коннал удовлетворенно кивнул.
— Я уезжаю, Азиз. Считай, что твоя служба закончилась.
Азиз удрученно опустил голову.
— Я хотел бы остаться с тобой, Пендрагон.
Коннал покачал головой, и Азиз бесшумно исчез.
— Я возвращаюсь в Ирландию.
— Что? — разом воскликнули Брейнор и Гейлерон. Коннал обвел взглядом обоих рыцарей и Наджара.
— Вы все вольны отправляться куда пожелаете. Забирайте свои сокровища и своих рыцарей и ищите новые приключения.
— Что-то не тянет меня на новые приключения, черт дери эту землю, — недовольно проговорил Гейлерон.
— Да, — согласно вздохнул Брейнор. — Давно хочется сменить обстановку, и Ирландия для этого подойдет как нельзя лучше.
Наджар лишь что-то буркнул, давая понять, что не оставит своего господина.
Коннал невесело усмехнулся.
— К тому времени, как мы вернемся в Ирландию, там настанет зима. Там будет снег, Гейлерон! Снег! Ты еще помнишь, что это такое?
Увы, одной лишь силой мысли о стране, насквозь продуваемой ледяными ветрами, нельзя было остудить эту раскаленную, пышущую жаром землю.
Коннал выглянул из палатки. Азиз все еще стоял подле нее.
— Иди своей дорогой, друг, — сказал Коннал, и юноша побрел прочь, понурив голову.