А к зимнему солнцевороту вообще зацвела.
Небольшими такими цветочками — алыми, салатовыми и нежно-голубыми. Очень красиво получилось, но все предпраздничное настроение Упряма было испорчено бесповоротно.
После этого война стала перемежаться перемириями — царило оно и сейчас, впрочем, не по личному почину Упряма, а по настоянию чародея, которому требовался помощник во многих делах…
Как и ожидалось, настырный вьюнош сидел на пустой бочке и сверлил взором своего неистребимого противника. Крапива равнодушно покачивала листьями и шуршала сероватыми коробочками, образовавшимися на месте цветов.
— Упрям!
Ученик подскочил на месте, будто его внезапно разбудили, и встал перед стариком, как лист перед травой.
— Э-э… Ветерок уже оседлан. Я тоже… готов.
— Ветерок уже заждался, про себя и не говорю, — проворчал чародей, — Почему я должен гоняться за собственным помощником по всему дому? За несносным мальчишкой, которого готовлю себе на замену, за опорой своей? Хороша же опора, которую нужно ловить и уговаривать!
— Прости, учитель. Я задумался…
— Да уж, заметно! Это случается с тобой не часто, так что сразу бросается в глаза — кипятился чародей, хотя больше для виду: совершенно искреннее раскаяние было написано на лице Упряма. — Ладно, я уже не слишком сердит, можешь не втягивать голову в плечи. Ну-ка, повтори, что ты должен сделать в городе?
— Так, — Упрям прикрыл глаза и стал загибать пальцы. — Перво-наперво, на ярмарку не соваться. Второе, значит, гостиный двор стороной обходить. Третье, чтоб не ошибиться, к девкам не приставать, на коня не звать, никуда не катать. Пятое… ну, в смысле, которое четвертое… Нет, что делает, гадина, что делает?!
Посох угрожающе качнулся вперед, едва не клюнув Упряма в лоб, но тот еле оторвал взгляд от крапивы.
— Учитель, она корни из земли поднимает и на пол-ладони перешагивает!
— Не отвлекайся!
— Прости, учитель, больше не буду. Шестое, значит… ага, в драки не встревать, вот.
— Молодец, все правильно. Но что же ты делать-то в городе станешь?
На мгновение чародею показалось, что Упрям сейчас разведет руками: мол, что же остается, поскучаю да назад ворочусь. Но замыслы насчет крапивы не выбили-таки из его головы здравого смысла.
— К кузнецу заеду, зелья отдам на руны, что ты начертал, они уже в торбочке лежат. Скажу: зелья на ведро воды развести и до завтра в погреб поставить. Потом, значит, телегу найму и котел заберу.
— Все так… Да смотри, не забудь расплатиться, как в тот раз.
«Тем разом» был случай четыре года назад, когда Упрям, закупая травы у одного толкового знахаря, запамятовал выложить деньги. Знахарь, давно имевший дело с чародеем, не сказал ни слова, полагая, что плату получит в следующий раз. Поскольку был он очень терпелив, ждать пришлось долго… История едва не закончилась предельной обидой. Упрям же (а день был ярмарочный, как сегодня), сделав все покупки, очень обрадовался, когда обнаружил, что у него остались «лишние деньги». Он рассудил, что это учитель решил порадовать его на праздник, и с легким сердцем прогулял излишек, крутясь подле скоморохов и лотков со сластями (девушки его в тот год еще не слишком интересовали). Понятное дело, чародей ничего не заподозрил и, когда дошли до него слухи о ворчании знахаря, подумал, что травник на старости лет впал в забывчивость. И с самыми лучшими намерениями переслал знахарю чудодейственную настойку от такой напасти. И чуть не приобрел смертельного врага.
Впрочем, с шумом, криком и местами с бранью, но дело уладилось. Ни до, ни после Упрям ничего подобного не творил, и по большому счету имя его оставалось незапятнанным, но время от времени Наум считал нужным вернуться к тому случаю, дабы напомнить ученику о пользе внимательности.