Несколько долгих мгновений Кендрайааро, прищурившись, смотрел на нее, словно сомневался в том, что услышал.
Нет, этого не будет, наконец заговорил он. Верь мне, этого не будет.
Боюсь, ты неправильно меня понял, Старейшина, сказала Танахайа. Дети Ликимейи Саонсерей, Адиту и ее брат Джирики доверили мне миссию. И она не завершена.
Сторонники Защитника сердито выдохнули и зашевелились; и Танахайе их реакция показалась резкой, точно крик, но она заставила себя сохранять холодное спокойствие.
Я Защитник Дома Ежегодного танца, сухо сказал Кендрайааро. Я с самого начала не одобрял твоей миссии к смертным и не одобряю ее сейчас. Мои слова являются для тебя законом.
Теперь зашевелились другие, но новая волна беспокойства сосредоточилась среди старших ситхи, многие из которых, как знала Танахайа, оставались верны Джирики, и в особенности Адиту, как истинным наследникам Дома Ежегодного танца.
Твои слова не являются законом, Кендрайааро, сказал Джирики, но его голос прозвучал мягко и сдержанно. Наш отец Шимаонари был последним Защитником но он мертв, да примет его Сад. Наша мать Ликимейя является воплощением Саонсеры и, хотя она серьезно пострадала и утратила сознание, ее жизнь еще не закончилась.
Мне нет нужды слушать нашу историю от тебя, ведь ты не видел Девяти Городов во времена славы нашего народа, сказал Кендрайааро, и на мгновение всем показалось, что он не сумеет сдержать свой гнев, но он справился и вновь обрел спокойствие. В любом случае это не имеет значения. Я не претендую на все привилегии главы клана Ежегодного танца, но кто-то должен быть Защитником, и, пока я служу клану в такой роли, именно я должен сделать трудный выбор и я решил предоставить предателям смертным идти своим путем. Ты не поедешь в замок смертных, Танахайа, и не станешь больше иметь дел со смертными. Никто из нашего дома не станет. Он скрестил руки на груди. Если нет других важных вопросов, я объявляю этот бессмысленный совет закрытым.
«Мужество, сказала она себе. Что такое недовольство Кендрайааро по сравнению с безумием королевы Утукку и ее приспешников по сравнению с возможным уничтожением всего мира?»
Ты неправильно меня понял, Старейшина Кендрайааро, сказала она. Я не спрашиваю у тебя разрешения это сделать, лишь информирую о том, как намерена поступить. Вежливость, не более того.
Иджааро уже собрался вскочить на ноги, но Кендрайааро, хотя на его лице появились ярость и разочарование, положил руку на плечо своего юного родственника.
Здесь не прозвучат гневные слова, сказал он Иджааро. Как и угрозы. Убери руку от меча, юноша, иначе я отправлю тебя в изгнание. Мы зидая, а не скандалисты смертные, и мы в Ясире. Иджааро успокоился и опустился на камень рядом с другими сторонниками Кендрайааро, который снова повернулся к Танахайе. Объяснись.
Она сделала глубокий вдох, и вдруг у нее возникло странное, ошеломляющее ощущение, что за этими разногласиями стоит нечто больше, чем способны понять присутствующие. Она посмотрела на бабочек у себя над головой и почерпнула силу в их присутствии.
«Яркие летуны видели здесь куда более яростные конфликты, сказала она себе. Однако они продолжают к нам прилетать. И мы, Дети рассвета, зидая, все еще живы».
Все просто, Старейшина. Ты управляешь Домом Ежегодного танца по большинству вопросов но я не принадлежу к этому дому.
Он сделал отрицающий жест.
Это вопрос риторики, но не факт. Тебя прислал сюда твой господин Имано. И ты должна подчиняться мне.
Во-первых, возразила Танахайа, лорд Имано мой господин не по закону, а лишь по моему желанию он мой наставник, а не господин. Он Старейший, как и ты, но мое уважение к нему глубоко, и я многим обязана ему за помощь. Она посмотрела на Джирики и нашла некоторое утешение в его мрачном задумчивом лице. Меня прислал Имано, чтобы помочь Джирики и Адиту задолго до того, как Ликимейя была ранена и погрузилась в долгий сон. Я выполнила поручение их матери Ликимейи и отправилась в столицу смертных, но засада воинов, вооруженных отравленными стрелами, помешала мне туда добраться. С тех пор ничего не изменилось. Я служу их интересам, а не твоим.
Кендрайааро был ошеломлен подобными рассуждениями.
Я не понимаю таких разговоров.
А чего не понимаю я, сказала Танахайа, напугав себя собственной смелостью, так это того, что твои сторонники, Старейший, как складывается впечатление, полны решимости игнорировать все, что не совпадает с твоими взглядами. Меня отправили к смертным в качестве посланника, не спрашивая твоего одобрения. Меня атаковали и бросили, посчитав мертвой, и я бы наверняка умерла, если бы несколько смертных долго и упорно не поддерживали во мне жизнь, пока не сумели доставить меня сюда. Насколько мне известно, стрелы, поразившие меня, были черными, как стрелы хикедая но их выкрасили в черный цвет, поскольку они были сделаны не из истинного черного дерева куриосора.
Смысл твоих слов по-прежнему мне неясен, нахмурившись, сказал Кендрайааро.
Она имеет в виду, впервые заговорила Адиту, что кто-то хотел, чтобы мы или смертные винили хикедая в нападении на нашу посланницу.