– У меня есть бюст, и довольно внушительный.
Просто сейчас он спрятан. Вот и все.
– Спрятан? Где же именно? – деланно удивился Джеймс, оглядываясь по сторонам.
Девушка залилась краской. Джеймс уже хотел извиниться, но вовремя вспомнил, что знал ее едва ли не с пеленок. Наблюдал, как
пятилетняя девчонка пыталась грызть яблоко, уверял тринадцатилетнего сорванца, что месячные – это еще не смерть, и был объектом ее
издевательств бесчисленное количество раз.
– Я просто перетянулась длинным бинтом, – вознегодовала Корри, тыча пальцем в перед блузки. – Но когда я размотаю его и обрамлю вырез
атласом и кружевами, десятки джентльменов наверняка падут к моим ногам!
Он примерил на себя ее презрительную улыбку.
– Боюсь, эту сцену ты увидишь только в дурацких мечтах, тем более что нечего там перетягивать. Господи, представляю себе: доска с
двумя бугорками!
– Доска с двумя бугорками? Это жестоко и подло с твоей стороны, Джеймс.
– Ладно, ты права. Извини. Наверное, мне следует сказать, что мысли о твоем разбинтованном бюсте сводят меня с ума и кружат голову.
– У тебя в голове ничего нет, кроме болотной водицы! – Корри гордо выпрямилась, расправила плечи, выпятила грудь и добавила:
– А вот тетя Мейбелла уверяет, что это обязательно случится.
И поскольку Джеймс практически с самого рождения знал Мейбеллу Амброуз, леди Монтегю, то ни на грош не поверил ее племяннице.
– Признайся, что она сказала на самом деле?
– Ну… тетя Мейбелла сказала, если меня хорошенько отмыть, я их не опозорю, особенно когда, как и она, надену голубое.
– А вот это уже похоже на правду.
– Не смей унижать меня оскорблениями, Джеймс Шербрук! Ты ведь знаешь, моя тетка вечно преуменьшает! И недоговаривает тоже! А сама
уверена, что все упадут от восхищения, когда я буду проезжать по улице в собственном экипаже с пуделем на коленях!
– А по моему, единственный способ сбить кого то с ног – править экипажем собственноручно. Тогда ему точно не выжить.
Такого удара она не ожидала. Нанесенное оскорбление требовало немедленной мести.
– Слушай меня ты, подлая скотина! – завопила она, потрясая кулаками у него под носом. – Я правлю экипажем не хуже тебя, а может, и
лучше! Все говорят, что у меня глаз вернее!
На взгляд Джеймса, она несла столь очевидную чушь, что он не счел нужным отвечать и лишь выразительно закатил глаза. Но девушка не
собиралась отступать.
– Да да, и нечего корчить рожи!
– Ладно, – снизошел наконец Джеймс, – назови хотя бы одного человека, который так считает.
– Твой отец, например.
– Вранье. Отец сам учил меня править. И мой глаз так же верен, как у него, или даже вернее, потому что он стареет.
Лицо девушки озарилось ангельской улыбкой.
– А кто, по твоему, учил править меня? И он вовсе не стар. Мало того, очень красив и порочен, я сама слышала, как тетя Мейбелла
сказала это миссис Хаббард.
Его слегка затошнило. Теперь Джеймс действительно припомнил, как девушка гордо восседала рядом с его отцом, ловя каждое слово. Тогда
он явственно ощутил укол ревности. Это, конечно, было довольно подло с его стороны, тем более что родители Корри были убиты во время
беспорядков, последовавших вслед за поражением Наполеона при Bатepлоо. Трагедия произошла во время официального визита в Париж отца
Корри, английского посланника Бенджамина Тайборна Барретта, виконта Плессанта, отправленного во Францию для обсуждения с Талейраном и
Фуше процедуры реставрации Бурбонов.
Впоследствии Талейран позаботился о том, чтобы Корри, которой в то время еще и трех не было, вернули в Англию, к сестре матери, под
присмотром безутешной горничной и с эскортом из шести французских солдат, встретивших не слишком теплый прием в чужой стране.