И о чём же были эти ничего не значащие фразы?
Она похвасталась, что едет в Испанию с мужем.
И вы ей позавидовали? улыбнулся следователь.
Пожалуй, нет. Я сама собиралась в следующем месяце в Сочи.
С мужем?
У меня нет мужа, сухо ответила Ева.
Ещё что-нибудь клиентка сказала?
Нет, только спросила, сколько потребуется сеансов для идеального результата.
И вы ей ответили?
Монина согласно кивнула.
Теперь главный вопрос, почему вы оставили клиентку на длительное время одну?
Всего на пятнадцать минут, и то не по своей воле, попыталась оправдаться Монина.
По чьей же?
Меня вызвала к себе в кабинет Алевтина Самойловна.
Такое часто случалось прежде?
Почти каждый день, вздохнула женщина.
То есть Горшкова каждый день вызывала вас к себе в кабинет во время сеансов?
Необязательно меня, всех, ответила Ева.
Что значит всех?
Я имею в виду персонал салона.
У неё что, такая манера решать производственные вопросы? удивился следователь.
Какой там, отмахнулась Ева, вы меня извините, конечно, но, по-моему, наша начальница мается от скуки.
Наполеонову послышалось мается дурью.
И отчего же Алевтина Самойловна скучает? спросил следователь. Разве ей нечем заняться? Мне всегда казалось, что собственный бизнес, каким бы он ни был, требует много времени и умственных затрат.
Требовать-то он требует, со вздохом согласилась Монина, но только всем у нас заправляет Павел Антонович Силаев.
А чем же занимается сама Горшкова?
Она у нас витрина салона.
На витрине-то у вас я заметил совсем другой персонаж.
А, это. Вы имеете в виду Шамаханскую царицу?
Её самую, подтвердил следователь.
Губы Евы дрогнули в едва заметной усмешке:
Вот увидите нашу хозяйку и удивитесь их сходству.
Неужели?
Ответом ему был кивок.
Наполеонов порылся в памяти, на которую он не жаловался, и не припомнил, чтобы в холле он заметил даму, похожую на куклу в витрине. «Странно», подумал он, но вслух ничего не сказал.
Наполеонов продолжил допрос:
Значит, вам, Ева Гордеевна, позвонила Алевтина Самойловна, на ваш, как я понимаю, личный сотовый?
Да, так и было. Женщина облизала пересохшие губы.
И вы поспешили к начальнице?
А у меня был выбор? вопросом на вопрос ответила Монина.
Скорее всего, не было, согласился следователь. Дверь кабинета вы закрыли?
Нет
Почему?
Ну я не знаю замялась массажистка, я никогда не закрываю дверь, если в кабинете есть клиент. Как-то не комильфо оставлять человека взаперти.
Вы сказали, что никогда не закрывали дверь в кабинете, если там находился клиент.
Монина кивнула.
В таком случае правильно ли я вас понял вам приходилось не единожды отлучаться, оставляя клиента одного?
Да, я же вам уже говорила! нетерпеливо проговорила Ева.
То есть заходи кто хочешь и выноси всё, что приглянется?
Да кому тут заходить-то? вырвалось у Мониной. На входе стоит Корней и Тут она осеклась, вспомнив о том, что произошло сегодня. Разве такое могло прийти мне в голову, промямлила Ева.
Действительно, нормальному человеку такое в голову не придёт, согласился следователь.
Ева тихо всхлипнула. И следователь, чтобы не дать ей снова расклеиться, поспешил задать следующий вопрос:
Как долго вы отсутствовали?
Я же вам говорила, минут пятнадцать.
А поточнее?
На часы я не смотрела. Но сказала Алевтине Самойловне, что задерживаться не могу, так как скоро закончится сеанс у клиентки, что лежит у меня в кабинете, обёрнутая водорослями.
А что сказала вам Горшкова?
Да ничего она мне не сказала! воскликнула сквозь сердитые слёзы Монина.
Совсем ничего? уточнил следователь.
Ну почему же совсем, сказала: «Да, Евочка, идите, конечно. Мы не имеем права заставлять клиентов ждать», передразнила она начальницу.
И вы пошли?
Точнее, я побежала.
Точнее, я побежала.
И когда вошли?
Увидела пояс на её шее. И больше я ничего не помню. Когда очнулась, увидела врачей, потом поняла, что и полиция уже здесь.
Понятно. Вы можете пока идти, Ева Гордеевна. И будьте так любезны, пригласите сюда Алевтину Самойловну.
Приглашу, буркнула массажистка и, не прощаясь, поспешила покинуть кабинет.
В дверь тихонько постучали.
Вы позволите? спросил обволакивающий голос.
Да, входите.
В кабинет вошла невысокая стройная женщина неопределённого возраста, и у Наполеонова на миг перехватило дыхание. Это была она! Шамаханская царица! Хотя сходство живой женщины и прекрасной куклы не было внешним. У женщины были волосы каштанового цвета с заметным рыжеватым отливом. Глаза серебристо-серые, губы небольшие и не яркие, как у манекена, а нежно-розовые. И тем не менее это была Шамаханская царица! В чём это выражалось, следователь сказать не мог. Может быть, поступь? Хотя кукла ведь не двигалась. Но если бы она встала и пошла, то, Наполеонов был уверен, походка у неё была бы такая же, как у хозяйки салона. И ещё взгляд, наклон головы И руки! Узкие кисти красивой формы, точно крылья неведомых птиц. «Такой завлечь и погубить мужчину ничего не стоит», подумал Наполеонов. Но тут же вернул себя с небес на землю: убит не мужчина, а женщина. Не могла же она быть соперницей Шамаханской царицы? Если только Алевтина Самойловна была любовницей мужа Сафронковой. Что выглядит весьма сомнительно.