Как оглушить? Очень просто: как заору ему в ухо!»
Мысли текли плавно и приятно. Совершив мысленный побег, Бубльгум ушел в мысленное подполье и начал мысленно мстить. Отомстив всем, кому только можно, он попал в мысленную засаду, был мысленно схвачен вымышленными ментодерами и снова оказался в своей камере.
«Не повезло, – подумал Бубльгум, завершая осмотр потолка. – Но я хотя бы попытался».
– Профессор, – позвали откуда-то сбоку.
Пациент покосился на стену. Один из портретов стал выпуклым и подался вперед, глядя на него несколько настойчивей, чем остальные.
– Один, – сказал Бубльгум. – Я здесь один. Все остальное – мои галлюцинации, последствия одиночного заключения.
– Не впадайте в солипсизм [6] , профессор, – сказал портрет. – Если бы я был галлюцинацией, я бы обставил свое появление с большим драматизмом.
Бубльгум всмотрелся и понял, что с ним говорит не портрет, а тот, кто на портрете изображен. Тот, кто каким-то образом проник в камеру через все магонепроницаемые и непростукиваемые стены.
– Здравствуй, дружок, – сказал бывший ректор. – Чего ты хочешь?
Мартовский гремучий воробей добрался до ветки, с которой недавно свалился, глянул в окно и, развернув широкие маховые крылья, отправился в менее опасное место.
Подвиг № 5
Философская каменоломня
Я – памятник себе.
Александр Пушкин
Мы пойдем другим путем.
Иван Сусанин
Пострадавшие и виноватые
– Как «встал и пошел»?! Как «встал и пошел»?!
Всклокоченный Югорус Лужж часто мигал красным, желтым и зеленым, напоминая спятивший светофор. Астрал вокруг ректора тревожно всплескивал. По стенам кабинета щелкали непроизвольные заклинанияДа-как-же-так иДа-что-же-это-такое. Гусыня на плече великого мага голосила во всю глотку:
– Как встал – и пошел?!
Лужжу выпала незавидная участь. Управляться со Школой волшебства и в тихие времена непросто, ну а в последний учебный год втиснулось столько катаклизмов, что хватило бы на пару тихих веков. Лужж искренне недоумевал, как Бубльгум ухитрялся справляться со всеми этими проблемами [7] . «Наверное, дело в опыте», – думал Югорус и стойко набирался опыта. Но всякой стойкости есть предел. Для Лужжа предел наступил 5 июня 2003 года.
Да и кто бы такое выдержал? Всего за первую половину злосчастного четверга на голову ректора обрушились:
внезапный приезд министерской комиссии;
мистический перенос единого экзамена на десять дней;
позорная попытка очаровать председателя комиссии Долорес Пузотелик, в результате чего выяснилось, что именно ее детей Лужж отчислил из Первертса;
провал операции по переделке Трубы Мордевольта, означавший гарантированное отчисление Сена Аесли и Мергионы Пейджер;
загадочная сдача экзамена Сеном и Мергионой, которые в последний момент вдруг стали магами;
бесславное завершение черной миссии Долорес Пузотелик и посрамление министерских недоброжелателей.
Два последних события настолько походили на хеппи-энд в лучших традициях презираемого британцами Голливуда, что Югорус решил – вот она, награда за все его мучения. Осталось устроить пир на весь мир, кого-нибудь поженить, после чего жить долго и счастливо, нажить добра и с умом его инвестировать, лучше в недвижимость.
Эта радостная, светлая и прямая перспектива помрачнела, потемнела и обломалась, когда в Большую аудиторию вбежала зареванная Амели с известием об исчезновении Трубы Мордевольта. Преподаватели перевернули Первертс вверх дном, затем вбок дном, и наконец вниз дном. Но вместо пропавшего артефакта маги обнаружили, что еще и Каменный Философ встал с постамента и ушел в неизвестном направлении.
Выходка школьной реликвии из школы стала для Лужжа последней каплей.