Когда я представился, Чистяков задал вопрос, который сразу же "разгласил" секретность его отдела.
- Я, - сказал генерал, - прочитал ваши статьи в закрытых сборниках по вопросам действий тыла войск в условиях применения атомного оружия. Но откуда вам известны данные о поражающих факторах этого оружия?
- Из секретных статей зарубежных и наших авторов, - ответил я. - А зная поражающие свойства
атомного оружия, можно предположить и особенности действий войск и тыловых учреждений в новой обстановке, да и предугадать средства защиты...
- Хорошо, - заключил начальник отдела, давая тем самым понять, что разговор на эту тему исчерпан. - Мы хотим поручить вам весьма ответственное задание, связанное с научными исследованиями в данной области. Я, к сожалению, ничего конкретного пока сказать не могу. Но служить придется далеко от Москвы. Оклад у вас значительно увеличится, штатная категория высокая, будет служебная машина. Если у вас есть в Москве жилье, то оно сохранится за вами, даже если на новом месте получите квартиру.
- Можно подумать и посоветоваться с женой? - спросил я робко и обнадежил генерала: - Если это нужно, то я не могу отказаться.
- Хорошо, - согласился Чистяков. - Но о нашем разговоре - никому...
Сослуживцы посчитали, что меня отправляют куда-то в войска. Я же ни с кем и словом не обмолвился, куда назначен, даже "отходную" не организовал, как было принято, если офицер уходил из отдела.
На следующий день, получив поддержку жены, я дал согласие Чистякову, заполнил обширную анкету и написал подробнейшую биографию.
Наступило томительное ожидание приказа о назначении. Каждый день я должен был звонить, докладывать о своем местонахождении. Про себя досадовал:
"Сколько можно проверять человека? Поступал в военное училище - проверяли, в академию - проверяли, почти четыре месяца длилась проверка, когда оформляли на службу в Генеральный штаб. И вот спустя три года вновь проверка. А вдруг отказ? Тогда я фактически окажусь под подозрением".
Все обошлось благополучно, и мне приказали явиться за документами.
- Всего два месяца, а иных держат и по четыре-пять, - радовался генерал Чистяков. - Формальная сторона пройдена. А теперь подписывайте документ о неразглашении.
Бегло пробежал глазами страничку: "За разглашение военной тайны вас будет судить военный трибунал". В предписании же было сказано, что я направляюсь в распоряжение командира такой-то войсковой части, а в железнодорожном билете, который мне вручил один из офицеров шестого отдела, была указана конечная железнодорожная станция - Жанасемей. Никогда не слышал такого названия.
Генерал сообщил мне, что я назначаюсь начальником научной группы с окладом чуть меньше, чем имел в Москве, но буду получать пятьдесят процентов надбавки. Должность моя полковничья. На полигоне буду единственным испытателем материальных средств и способов защиты от атомного оружия тыловых объектов, учреждений, частей тыла и всего, чем обеспечиваются войска: продовольствия, горючего, вещевого имущества, техники.
- Как же одному справиться со всем этим?
- Не волнуйтесь, - успокоил меня начальник отдела. - Вы будете действовать по нашей специальной программе. Все, что запланировано испытать, туда уже завезено, кое-что еще подбросим. Транспорт и солдат для работы вам дадут по потребности. А на время испытаний в ваше распоряжение прибудут из Москвы специалисты. Работа интересная, научная и очень нужная как для Вооруженных Сил, так и для всего народного хозяйства страны. Семью возьмете позже, когда получите там жилье и при условии, что жена пройдет соответствующую проверку.
Угнетала меня эта сверхсекретность. Всему миру известно, что в СССР испытываются атомные и водородные бомбы.