Ничего ты не забыл, просто базы больше нет, неожиданно сказал ему Кастер молодой черноволосый парнишка с много раз ломанным носом.
Он был его замом, главным помощником по управлению кланом, но Шеф был уверен, что его тут быть не может, только вспомнить не мог почему и спрашивал про базу:
Почему это базы нет? Кто ее проебал?
Ты и проебал, пожал плечами Кастер.
Он сидел на капоте большой гусеничной машины и курил, как никогда спокойно. Обычно Кастер был нервным, дерганым, или не был?
В голове у Шефа все мешалось, и появлялись противоречивые воспоминания, где Кастер то педантичная заноза в заднице, то добродушный паренек с улыбкой на всю рожу, а потом вдруг все сошлось. Злобный Кастер всегда был добряком, но зудел как навозная муха, пока не влюбился по уши.
Да-да, так все и было, согласился Кастер. Только ты не это должен вспомнить.
Да не дури мне голову, простонал Шеф, шагнув к машине. Что с базой и где мы вообще обитаем? Ты же откуда-то приехал, вот и отвези меня к своим!
Я, вообще-то, не приехал. Я умер, так же спокойно сказал Кастер и отдал ему сигарету.
Шефа передернуло, потому что лицо у Кастера изменилось. Черты лица заострились. Он стал неестественно серым. Правая нога у него была оторвана, а культя перебинтована где-то в районе колена. Левая нога была сломана и вывернута в другую сторону. Но Кастер на это никакого внимания не обращал, все так же протягивая ему сигарету.
Ты вообще не здесь, говорил Кастер, глядя ему в глаза. Ты далеко от Хайбы. Тебе ведь об этом сказали.
В смысле? не понял Шеф.
Ты в госпитале, развел руками Кастер и выкинул сигарету, раз уж ту не стали принимать. Демонов нет. ЗиПи3 должны были уничтожить, а вы добрались до острова, и там Зена, захватив тело Карин, в тебя стреляла, и вот теперь ты в госпитале. Помнишь?
Нет, прошептал растерянно Шеф, хотя что-то такое вроде помнил, но не понимал, как это в него могли стрелять так, чтобы теперь ничего не болело, кроме разве что головы. Как я вообще мог оказаться в госпитале?
Кастер пожал плечами, снова достал сигарету и прикурил. Только это была уже не сигарета, а местная горькая самокрутка, которую Шеф у него тут же отобрал, все еще не принимая тот факт, что говорит с мертвым.
Он уже вспомнил, как тело Кастера было сброшено в жерло вулкана, но раз он сейчас вот тут сидит значит жив, и иначе быть не может.
Ты не веришь в мистическую поебень, укоризненно сказал Кастер, качая головой. Я просто тебе снюсь и могу сказать лишь то, что ты знаешь сам, а ты знаешь, что идти тебе некуда.
Он уже вспомнил, как тело Кастера было сброшено в жерло вулкана, но раз он сейчас вот тут сидит значит жив, и иначе быть не может.
Ты не веришь в мистическую поебень, укоризненно сказал Кастер, качая головой. Я просто тебе снюсь и могу сказать лишь то, что ты знаешь сам, а ты знаешь, что идти тебе некуда.
Некуда, повторил Шеф, затянулся и сел в песок, несмотря на палящие лучи, посмотрел на собственные темные от загара руки, затянулся, хотел еще что-то спросить, но ни машины, ни Кастера уже не было, перед ним стоял кактус с оборванными колючками, и только одна из них уцелела и торчала в его сторону, как направленный врагом нож.
Ну охренеть, простонал он, глядя на эту колючку, но вставать и уничтожать ненавистный кактус не спешил.
Он отступал, заводил руку за спину, находил там пистолет. Свой пистолет, и собирался его навести на кактус, просто потому что бесит до одури, и он даже представлял, как сможет выстрелить, но что-то снова капало, где-то над самым ухом, и он замирал и оборачивался.
Кактус снова исчезал, пустыня тоже. Он стоял на задворках лагеря Ястребов и смотрел, как вода из ржавого крана старой колонки капала в пустое ведро. Она разгонялась, врезалась в металл и звенела в разбитой голове.
Он точно знал, что голова разбита. Чувствовал, как кровь течет за ухом и по шее, а вот что случилось вспомнить не мог.
Это было слишком давно.
Да, давно, прошептал он и услышал какой-то странный хрип.
У него пересохли губы, а он стоял и смотрел на крохотную лужу на дне ведра, вздрагивал от падения каждой капли и не мог понять, что он тут делает, если уже давно сбежал от Ястребов и начал другую жизнь.
Что за?..
Он не успел спросить, потому что его внезапно схватили за локоть и бросили на пол маленькой клетки, не отпуская при этом руку.
Он дернулся, но закричать не смог. В горле что-то мешало, а в руку снова стали тыкать иглой.
Это уже на грани токсической дозы, сказал кто-то Докеру, а тот не рассмеялся, а очень странным тоном ответил:
И что я, по-твоему, должен делать? Ты видел записи его психиатра вообще?
Видел и что? Там не было ничего социально опасного.
Да, только его рациональное мышление со скудностью социальных связей и эмоциональная холодность привели уже к одному убийству, если ты не помнишь, очень жестокому убийству, а он ломает вторую цепь, не приходя в себя
«Да что ты несешь?!» подумал Шеф и снова напрягся. Левую руку он не чувствовал. Ее словно не было и это заставляло паниковать. Если он успел потерять где-то руку, то и в запястье ничего не кольнет, не активируется антитоксический чип и не спасет его от кактуса. Он дергал правой рукой, там где ощущал укол, там где жар растекался по телу, а потом почувствовал острую боль, слышал крик, но отмахивался от него.