Я не помню где, но я его точно видел. А на этапе его все называли Хорьком. Он всегда пытался сесть подальше от меня и старался на меня не смотреть.
Олег вышел из-за стола и уселся напротив Крауклиса.
Послушай, Карлис, может, мне закатать тебе в лоб, чтобы у тебя в башке образовался хоть какой-то порядок?
Крауклис опасливо покосился на внушительный кулак Островецкого. Он принял все за чистую монету.
Господи, вздохнул Олег, как же с вами, алкашами, тяжело! Хорошо, давай зайдем с другой стороны. Ты в последнее время перед арестом помогал кому-нибудь перетаскивать тяжести: чемоданы там, баулы?..
Крауклиса как током ударило. Он аж подскочил на табуретке.
Ну, конечно же! Я вспомнил! Это же Хорек и попросил меня помочь перенести ему вещи. Сказал, что даст на бутылку.
А ну-ка поподробнее!
Мы стояли с кем-то у винно-водочного
С кем именно? напрягся Олег. Сколько вас хотя бы было? Ну, вспоминай же, черт тебя подери!
Крауклиса как током ударило. Он аж подскочил на табуретке.
Ну, конечно же! Я вспомнил! Это же Хорек и попросил меня помочь перенести ему вещи. Сказал, что даст на бутылку.
А ну-ка поподробнее!
Мы стояли с кем-то у винно-водочного
С кем именно? напрягся Олег. Сколько вас хотя бы было? Ну, вспоминай же, черт тебя подери!
Да не помню я, напрягая память, Крауклис даже скривился. Не помню очень пьяный был
Ладно, дальше!
Тут подошел этот Хорек. Сказал, что надо помочь ему донести вещи до остановки. За это он даст на бутылку.
Как мотивировал свою просьбу?
Крауклис непонимающе уставился на Олега.
Ну, как он объяснил, почему ему нужна помощь?
А он сказал, что уходит из дома, ключа от калитки у него нет, а чемоданы тяжелые, и попросил помочь передать их через забор
И тебя не насторожило, что человек уходит из дома, а ключей у него нет?
Нет, он говорил, что жена хочет обобрать его а он забирает только свое а она заперла его и не отдает вещи
Олег слушал сбивчивую речь Крауклиса, и в нем нарастало глухое раздражение: попропивают, сволочи, последние мозги, а потом влипают в разные истории. Островецкий попытался погасить раздражение.
Хорошо, спокойным тоном произнес он, что было дальше?
Он привел меня к какому-то дому и, это, попросил передать ему чемоданы. Я перелез через забор, подал ему чемоданы, потом перелез назад на улицу и помог донести вещи до автобусной остановки
Сколько было чемоданов?
Три нет, четыре. Мы с трудом тащили их в обеих руках.
Тяжелые?
Тяжелые
Ну, а на водку хоть получил?
Да, на остановке он со мной рассчитался.
Чем рассчитался?
Деньгами, конечно.
А на кой хрен ты ложки брал?
Какие ложки?
Серебряные, которые у тебя при обыске изъяли!
Не брал я никаких ложек, Крауклис уставился в пол.
А как же они у тебя оказались? Олег уже еле сдерживался.
Это были у меня когда-то такие ложки. Я когда от жены уходил, только их и забрал. Это был подарок моей бабушки на свадьбу. Я думал, что пропил их
Так чего же ты раньше молчал?
Так эта, потерпевшая, сказала, что это ее ложки.
Тьфу! Олег с досады сплюнул и поглядел в потолок, успокаиваясь. Допрашивать такого алкаша иногда тяжелее, чем матерого рецидивиста нужны порой железные нервы.
Вы мне не верите? жалобно спросил Крауклис.
Я-то, как ни странно, тебе верю. А вот что прикажешь делать, чтобы другие тебе поверили?
Крауклис тяжело вздохнул и виновато пожал плечами. Олег записал его показания, вызвал дежурного по ИВС и приказал увести подследственного.
Затем по очереди допрашивал Гулбиса, Рогиса и Юркевица. Ничего толкового из них вытянуть не удалось: да, Хорек говорил, что развел какого-то лоха на кражу, а что и как не объяснил. Был ли Художник соучастником или Хорек использовал его втемную оставалось невыясненным.
Особые надежды Олег возлагал на допрос Сескиса только тот мог дать полный расклад по этому эпизоду. Но допрос пришлось отложить обед в ИВС дело святое. Ради него даже прерывают допросы арестант должен вовремя принять пищу. Ладно, используем это время для обдумывания ситуации, Разговор с Хорьком предстоял нелегкий.
Олег попросил дежурного принести ему чаю. Сержант Фурсенко принес ему эмалированную кружку чая и начатую пачку печенья.
Олег, может, чего-нибудь посущественнее? спросил он.
Спасибо, Миша, не надо. Я потом в столовке пообедаю.
Олег прихлебывал чай и размышлял. Показания Художника прояснили обстоятельства дела, но никак не могли служить доказательством его невиновности мало ли что может выдумать человек в свое оправдание. Опять же ложки. Ну, допустим, это ложки Крауклиса. А как это доказать? Мара Круминя опознала их как свои. Да, вся надежда на показания Сескиса. Если он скажет, что использовал Крауклиса втемную, тогда и ложкам можно найти объяснение: в конце концов, Сескис мог расплатиться ими за услугу. Хм опять нестыковочка: ничего себе расплатился серебром на ползарплаты обычного работяги. Да и Художник утверждает, что Хорек расплатился с ним деньгами, а никак не ложками, Зачем ему врать в мелочах, если он фактически признался в соучастии в краже?
Размышления Олега прервал стук в дверь сержант Фурсенко доставил подследственного Сескиса на допрос. Тот, развалясь, уселся на табурете и вызывающе посмотрел на Олега: ну, зачем дергаешь, начальник? Все равно ничего путного от меня не услышишь!