— Значит, светский сезон вы намерены провести в столице?
Эта мысль захватила ее. Белл уже наскучил водоворот светских развлечений, и присутствие Джона могло бы внести что-то новое в привычное течение лондонской жизни. Кроме того, представив, как она танцует в его объятиях, девушка ощутила странный трепет — казалось, ток пробежал по ее спине при мысли о близости к Джону. Она густо покраснела.
Джон заметил румянец на ее щеках, но не решился еще больше смущать Белл расспросами и потому ограничился кратким ответом:
— Нет, до такой глупости я еще не дошел.
Белл застыла, пораженная его откровенностью.
— Впрочем, все это не важно, — попыталась она обратить разговор в шутку. — Половина светского общества присоединилась бы к вашему мнению. Большинство из известных мне людей стараются получать приглашения на каждый вечер только за тем, чтобы сэкономить на ужинах.
— Мне никогда не приходилось бывать так часто на приемах.
— Так я и думала. Я тоже не очень-то люблю частые выходы в свет.
— Вот как? А мне показалось, вы просто созданы, чтобы блистать на балах.
Белл сухо улыбнулась.
— Не стану напускать на себя ложную скромность и утверждать, что успех в обществе мне безразличен…
Джон усмехнулся, услышав эти тщательно подобранные слова.
— Но должна признаться, светские сезоны меня уже успели утомить.
— В самом деле?
— Да. Правда, полагаю, следующий сезон мне придется провести в столице.
— Зачем же, если вас не привлекает такая возможность?
Белл сделала гримаску.
— В конце концов надо же выйти замуж.
— Ах вот оно что! — отозвался Джон.
— Это не так легко, как может показаться.
— Не могу поверить, что поиски мужа — трудное занятие для вас, леди Арабелла. Не сомневаюсь, что вам известно, какая вы редкостная красавица.
Белл вспыхнула от удовольствия, услышав такой комплимент — Я не раз получала предложения, но считала их неприемлемыми.
— Вашим поклонникам недоставало средств?
На этот раз Белл покраснела от раздражения.
— Это оскорбление, лорд Блэквуд.
— Прошу прощения, я думал, что отказ по таким причинам в порядке вещей.
Белл была вынуждена признать, что по отношению к большинству женщин это предположение справедливо, и приняла его извинение кратким кивком.
— Кое-кто из джентльменов давал мне понять, что я им кажусь «синим чулком», но они были готовы смириться с этим благодаря моей внешности и состоянию.
— Я нахожу ваше поведение «синего чулка» весьма привлекательным.
Белл радостно вздохнула.
— Как приятно слышать такие речи от мужчины!
Джон пожал плечами.
— Мне никогда не казались интересными женщины, у которых ума не больше, чем у овцы.
Белл подалась вперед, и ее глаза коварно блеснули.
— Вот как? А мне показалось, что вы предпочитаете именно таких женщин, судя по тому, как трудно вам вести беседу.
— Точный удар, миледи. В этом раунде победа за вами.
Белл испытала удовольствие и про себя порадовалась, что решилась предпринять эту утреннюю поездку.
— Принимаю ваши слова как высшую похвалу.
— И вы не ошибаетесь, — Джон указал на блюдо с лепешками, количество которых значительно поубавилось. — Не хотите ли? Ручаюсь, я способен съесть их все до единой, если вы вовремя не вмешаетесь.
— Видите ли, я уже позавтракала, но… — Белл взглянула на аппетитные лепешки. — Полагаю, второй завтрак мне не повредит.
— Отлично. Терпеть не могу дам, которые едят, словно птички.
— Да, насколько я поняла, вы все-таки поклонник «овечек».
— Еще один удачный удар, миледи, — Джон выглянул в окно. — Это ваши лошади — вон там?
Белл проследила за его взглядом и подошла к окну.
— Да. Та, что слева — моя кобыла Эмбер. Мы не увидели рядом с домом конюшни, и потому я просто привязала ее к дереву. Эмбер не возражала.