Одиночество ему уже успело наскучить.
Путешествуя в удобном открытом экипаже, лорд Харлестон наслаждался видами Нью-Йорка. Секретарь Вандербильта рассказал ему о стремительном росте города.
Он сообщил, что первая нью-йоркская телефонная станция выпустила свой первый телефонный справочник, включающий более трехсот имен.
— Мы также стали серьезно интересоваться фотографией, ваша светлость, — продолжал молодой человек. — Звезды новой «Метрополитен-опера» на Бродвее уже все сфотографировались.
Лорд Харлестон делал вид, что слушает с интересом.
Затем секретарь заговорил с ним, как с зеленым юнцом из глубинки, предостерегая против «ловкачей» большого города, о которых должны знать все, особенно иностранцы.
Лорд Харлестон побывал во многих странах и с улыбкой выслушивал рассказы об игроках, которые постоянно «работали»в поездах, и о том, как постояльцы гостиниц должны следить за своими вещами.
— Часы выхватывают прямо на улице, железные дороги переполнены карманными ворами, причем многие из них — женщины, — повествовал юный американец.
Секретарь завершил свои наставления, посоветовав его светлости ни в коем случае не покупать ремень за пять долларов, который, согласно рекламе, делает его обладателя невидимым.
Лорд Харлестон рассмеялся:
— В этом вы можете быть уверены. Невидимым я уж точно не захочу быть!
— Вы даже не представляете, ваша светлость, как процветают в этом городе изворотливость и порок! — воскликнул секретарь.
— Благодарю вас за предупреждение, — ответил лорд Харлестон.
Когда экипаж въехал в ворота резиденции Вандербильтов, он вздохнул с облегчением.
После смерти отца Уильям Генри Вандербильт решил построить для себя королевский дворец.
Архитекторы уговаривали его использовать при строительстве мрамор, признанный символ власти, но г-н Вандербильт боялся, считая, что в холодном сиянии этого камня таится злой глаз.
Впрочем, у него были на то причины: два его знакомых миллионера умерли вскоре после того, как были построены их мраморные особняки.
А потому г-н Вандербильт велел построить три массивных дома из обычного камня — один для себя и по дому для своих детей. На строительстве работали несколько сотен американских рабочих и пятьдесят мастеров-иностранцев.
— Дом еще недостроен, — сообщил лорду Харлестону секретарь, — но я надеюсь, ваша светлость не будет чувствовать себя неуютно. Уверен, что вам понравится коллекция картин г-на Вандербильта.
Надо сказать, что дом произвел на лорда Харлестона весьма сильное впечатление.
Дверные проемы, напоминающие триумфальные арки, позолоченные потолки, украшенные росписью на манер египетских гробниц, бесчисленное множество всевозможных ваз, ламп, статуэток и редких книг… Все это создавало такое ощущение, будто в глазах двоится, как после бренди.
Не было никаких сомнений, что гостю здесь рады. Спальня размером с бальную залу вряд ли могла заставить его жаловаться на тесноту.
Невестка г-на Вандербильта встретила лорда Харлестона даже более радушно, чем ее свекор.
Эта дама всегда была очень честолюбива, и сама мысль о том, что к ней в дом пожаловал знатный и богатый английский дворянин, ее окрыляла — она летала по дому и суетилась вокруг почетного гостя, как пчела.
Лорд Харлестон быстро сообразил, что следует соблюдать предельную осторожность, иначе весьма скоро он окажется женатым не на Долди, а на какой-нибудь юной американке.
Г-жа Уильям Кессен Вандербильт, урожденная Альва Смит, представляла ему на выбор молоденьких девушек, как фокусник, извлекающий кроликов из шляпы.