Не мог же он сказать, что женщины никогда не интересовали его, что он понятия не имеет, о чем с ними говорить и терпеть не может танцев!
И так вечер за вечером в его честь давались обеды, за которыми неизбежно следовали танцы, и очень скоро лорд Харлестон пришел к выводу, что пора уезжать.
Его решение уехать подхлестнуло известие о том, что Альва Вандербильт собирается устроить бал-маскарад.
Если и было что-то на свете, чего лорд Харлестон действительно не любил и в чем не желал принимать участие, так это маскарады.
Он всегда избегал подобных увеселений в Англии, хотя принц Уэльский чуть ли не умолял друга посетить один костюмированный бал, не уступающий по размаху тем великолепным празднованиям, что устраивал принц-регент в Карлтон-Хаусе.
Сэр Фредерик Лейтон, президент Королевской академии, был приглашен тогда руководить украшением Мальборо-Хауса. Было разослано почти полторы тысячи приглашений.
Открывала бал венецианская кадриль во главе с принцем, наряженным в костюм Карла I, его голову украшала белая шляпа, сверкающая бриллиантами.
Музыка играла до самого рассвета, ужин подавался в двух огромных алых шатрах, и даже Дизраэли, прибывший поздно и не в карнавальном костюме, побывав во дворце, описывал это словами: «величественно, блестяще, фантастично!»
Единственный отщепенец, единственный человек, получивший приглашение и не явившийся полюбоваться на зрелище, был лорд Харлестон.
«Будь я проклят, если стану строить из себя шута, чтобы развлечь принца или кого бы то ни было, — сказал он тогда Роберту. — Что может быть глупее толпы взрослых людей, разодетых, как дурни, и гордо вышагивающих в париках!»
«Где же ваше чувство юмора?»— насмешливо поинтересовался Роберт.
«Юмора? Вы считаете это смешным? — фыркнул лорд Харлестон. — Я бы лучше кувыркался на траве с какой-нибудь красоткой!»
Роберт в ответ только рассмеялся. И теперь лорд Харлестон тревожно выслушивал Альву Вандербильт.
— Я так и вижу вас в образе сэра Галахеда, или, может быть, вы предпочтете быть Гамлетом, принцем датским?
Вы будете выглядеть чудесно в любом костюме.
Лорд Харлестон спокойно ответил, что, к сожалению, не сможет сыграть ни одной роли в предстоящем представлении.
— Мне очень жаль, миссис Вандербильт, вы были так милы, — сказал он, — но у меня назначена срочная встреча с другом в Денвере, и завтра я должен уехать.
Миссис Вандербильт в отчаянии всплеснула руками.
— Но как же так! Это невозможно! — воскликнула она. — Я устроила этот бал специально для вас!
— Мне очень жаль, — ответил лорд Харлестои, — но, увы, мое пребывание в доме вашего свекра подходит к концу.
Альва Вандербильт была женщиной решительной, умной, но не слишком счастливой в браке.
Домашних она всегда подавляла своей силой воли, однако в лице лорда Харлестона встретила достойного противника.
Лорд Харлестон уехал из дома ровно в тот момент, когда в бальную залу вносили громадные вазы с цветами. Достойное украшение для обильного дорогого ужина, блюда на котором будут подавать безупречно вышколенные официанты, одетые в ливреи.
Думая о многочисленных дрезденских пастушках, римских сенаторах, венецианских принцессах, Пьеро и разбойниках, которые будут передвигаться по бальной зале под пение скрипок, лорд Харлестон, облегченно вздохнув, устроился в своем купе в спальном вагоне и приготовился к долгой поездке в Денвер.
— Мне повезло, Хиггинс, — сказал он своему камердинеру, когда поезд тронулся. — Я вовремя ускользнул.
— Это уж точно, милорд, — согласился Хиггинс. — Не могу представить вашу светлость разодетым в эти смешные костюмы. И если вы спросите мое мнение, я скажу, что они тратят на все это слишком много денег!
— В этих краях, кажется, никто никогда не беспокоится об излишних тратах, — неодобрительно ответил лорд Харлестон.