Вернувшись в комнату, он почувствовал некоторую озадаченность. Получалось, что свободой и временем он обладает, но непонятно, как ими распорядиться. Делать было абсолютно нечего. Здесь у него нет ни друзей, ни близких знакомых, да и самого города он не знает. Владимир включил телевизор и, немного посидев перед экраном, выключил. Он вообще не являлся поклонником телевидения, а здесь, к тому же, транслировалось всего четыре канала. В ноутбуке у него было загружено несколько книг и игр, однако ни читать, ни играть не хотелось. Пошатавшись по номеру из угла в угол, он решил позвонить жене и поделиться с ней своими впечатлениями.
Вернувшись в комнату, он почувствовал некоторую озадаченность. Получалось, что свободой и временем он обладает, но непонятно, как ими распорядиться. Делать было абсолютно нечего. Здесь у него нет ни друзей, ни близких знакомых, да и самого города он не знает. Владимир включил телевизор и, немного посидев перед экраном, выключил. Он вообще не являлся поклонником телевидения, а здесь, к тому же, транслировалось всего четыре канала. В ноутбуке у него было загружено несколько книг и игр, однако ни читать, ни играть не хотелось. Пошатавшись по номеру из угла в угол, он решил позвонить жене и поделиться с ней своими впечатлениями.
Анька, привет!!! закричал он в мобильник, услышав голос супруги. Ты даже не представляешь, какая дырища этот Степнодол! Я в шоке!!
Ты чего так орёшь? Я чуть телефон не уронила! упрекнула Аня своего благоверного за чрезмерную экспрессивность. Что у тебя там стряслось?
Да нет, ничего не стряслось! Просто я в шоке от этой деревни! Вроде бы город, и не самый маленький притом, а жизни практически нет, будто эвакуировали всех разом. Улицы пустые, а на дорогах не то что пробок вообще почти нет машин, представляешь? Дорогу можно с закрытыми глазами переходить! А с работы многие люди уже в четыре уходят, прикинь?!
Да что ты говоришь? Любопытно! Аня вроде бы удивлялась искренне, хотя чувствовалось, что её в большей степени волнуют свои насущные вопросы и дела. А вот я сегодня как раз в пробке встряла конкретно. Еду по Кутузовскому, и передо мной один архаровец решил в соседнюю полосу вклиниться, встал посредине, и ни туда, ни сюда. А в это время впереди поехали, и из-за этого крумбумбеса мне ни проехать, ни объехать. Сзади гудят, я вся на нервах, тоже сигналю. Тут этот из машины вылез, подскакивает ко мне и давай орать прям в лицо! Я ему говорю: «Ты, козлина, сам ездить не умеешь, какого лешего на меня орёшь?!». Из-за бабуина этого на фитнесс опоздала!
Аня была на три года младше и училась в университете на юридическом факультете. На момент знакомства с Владимиром ей было семнадцать. Она выросла в Подмосковье в простой семье со скромным достатком, но когда Владимир перевёз её к себе, как-то быстро и очень легко освоилась в новом окружении, словно всегда жила среди столичной элиты. Ей даже удалось достаточно твёрдо поставить себя перед родителями Владимира людьми строгого нрава.
Ещё сегодня Фёдора встретила, он на шашлыки приглашал, на субботу, Аня продолжала рассказывать о последних новостях их привычной жизни. Я ему сказала, что ты только во второй половине дня прилетишь, да к тому же уставший будешь с дороги. Он согласился на воскресенье перенести. Ты же не против?
Конечно, съездим. Кстати, он бассейн свой доделал, наконец?
В подобном ключе и прошёл весь их разговор. От впечатлений, которые овладели Владимиром в загадочном Степнодоле, Аня была далека, словно находилась сейчас на другой планете. Хотя, если быть точнее, она-то как раз находилась на своей планете, а вот он неожиданно для себя оказался на чужой.
Владимир вспомнил, что надо сходить в буфет поужинать. Эта немудрёная мысль его даже обрадовала хоть какое-то занятие. А через пятнадцать минут он опять сидел в номере и всё так же ломал голову, чем себя развлечь. Он никогда не находил удовольствия в безделье, его жизнь всегда била ключом, и сидеть на месте ему было просто некогда. Тем непривычнее было для него то состояние, в котором он оказался. Ощущение лёгкости и свободы, овладевшее им час назад, сменилось тягостным, давящим чувством. В здании гостиницы стояла гробовая тишина; похоже, кроме него здесь вообще не было постояльцев. В уме вдруг само по себе возникло сравнение с заключённым будто он принудительно изолирован от внешнего мира за какую-то условную провинность.
Чтобы избавиться от подобного течения мыслей, Владимир решил взбодрить себя прогулкой на свежем воздухе. Он вышел на улицу и стал раздумывать, в какую сторону пойти. В правой части он уже был там находилось рудоуправление. Прямо, за проспектом, раскинулся парк. Обойти гостиницу означало оказаться среди дворов, что представлялось не лучшей идеей. Значит, оставалось идти в левую сторону.
Солнце почти скрылось за кронами деревьев, но было ещё светло. Дул приятный, освежающий ветер. Иногда его порывы усиливались, и в такие моменты густая листва с нарастающим шумом начинала буйно колыхаться. В этом было что-то восхитительное, тревожно-неистовое. В Степнодоле вообще было много зелени, Владимир отметил это ещё по дороге с вокзала. Причём было ясно, что все деревья и кустарники когда-то специально насаждались жителями города, ибо сами по себе в голой степи они вырасти не могли.