Эти смельчаки появлялись то тут, то там, поодиночке и группами, готовые очистить страну от преступников и всегда оставляя отчетливые следы самосуда, который считали справедливым.
У папаго, в Сан-Ксавьер-дель-Бак, обосновался некий ирландец, прибывший в Аризону по причине, едва ли достойной уважения. Он основал там лавку, где продавал, по его словам, всякую всячину. На самом деле речь шла только о водке, за что он заслужил прозвище Отравитель. Дурная слава бежала впереди него, и честные люди никаких дел с ним не имели.
Однажды, прекрасным апрельским днем, он сидел за грубо выструганным столом, стоявшим перед его хижиной.
Вероятно, он был не в духе, поскольку с силой стучал пустым стаканом по столешнице. Повернувшись к открытой двери, он в очередной раз крикнул:
— Эй, старая ведьма! Ты что, оглохла?! Бренди я хочу, бренди! Шевелись, не то…
Из хижины выплыла пожилая негритянка пышных форм, которая спокойно наполнила подставленный стакан из большой бутыли. Ирландец опустошил его одним махом, снова подставил, и, пока женщина повторяла нехитрую процедуру, проворчал:
— Целый день — никого! Красномазых пойло уже не интересует. Если сегодня никто не заглянет, сидеть мне здесь, пока не прожгу дырку в собственном желудке…
— Не сидеть один! — успокоила его негритянка. — Там гости прибывать. Сюда ехать. По дороге из Тубака.
— Кто они?
— Откуда мне знать?! Старые глаза не видеть. Всадники, много!
Услышав это, ирландец вскочил и поспешил за угол хижины. Оттуда он мог увидеть дорогу на Тубак. Через секунду он вернулся и крикнул старухе:
— Это искатели, искатели! Все двенадцать! Они знают толк в выпивке. Вот так удача! Шевелись, скорее наполним бутылки.
Оба исчезли в доме, а спустя несколько минут подъехали двенадцать всадников. Они осадили лошадей прямо перед хижиной и спрыгнули на землю, совершенно не заботясь о животных. Диковатые на вид, дерзкие парни были хорошо вооружены, как и принято на Дальнем Западе. Кое-кто носил мексиканское платье, другие походили на американцев, но всех их объединяло одно: никто не внушал ни малейшего доверия.
Они кричали и бранились, а один подошел к распахнутой двери, выхватил револьвер и выстрелил внутрь со словами:
— Эй, Пэдди![2] Дома ты или нет, старый отравитель? Тащи свою серную кислоту. У нас глотки пересохли!
Хозяин тотчас появился с двумя полными бутылками под мышками и стаканами в руках. Ловко расставив на двух столах стаканы, он наполнил их со словами:
— Я тут, джентльмены! Все — как всегда. Моя черная сразу вас заприметила. Вот, пейте и будьте благословенны в моем доме!
— Оставь благословение себе, старый пройдоха, разве что перед концом его услышать. Твое пойло — как смертельный удар.
— Не беспокойтесь, мистер Батлер, — если что, то после второй бутылки снова воскреснете. Целую неделю не виделись! Дело спорится?
— Спорится? — Батлер пренебрежительно махнул рукой и одним махом опорожнил стакан.
Остальные последовали его примеру.
— Дело дрянь! — заключил он, скривившись от спирта. — Ничего хорошего!
— Но почему? Вас же называют «искателями»… Да вы и сами себя так зовете. Неужто не доглядели? А я думал, сегодня провернем что-нибудь стоящее.
— Хотел за гроши скупить нашу добычу? Снова надуть нас? Нет, на этот раз ничего нет, действительно ничего. Что взять теперь с краснокожих? А белые? Те сами отбирают чужие кошельки. Тут еще этот «комитет бдительности», черт бы его побрал! Суют нос в наши дела, мерзавцы! Похоже, им завидно, что мы жнем там, где не сеяли, как, впрочем, и они. Теперь за каждым кустом мерещатся чужие двустволки. Но око за око! Мы вздернем всякого, кого только заподозрим в связях с линчевателями. Пэдди, может, ты видел где-нибудь поблизости этих мерзавцев?
— Хм, — пробормотал хозяин.