Мама опять пришла ко мне ночью, когда лойрио Рыло напился и уснул. И на е лице был уродливый синяк.
— Он? Убью!
Я рванулся вскочить. Да, мне всего тринадцать лет, ладно, почти тринадцать, но я знаю куда бить. И рука у меня не дрогнет — полоснуть гада по сонной артерии, чтобы он захлебнулся своей помойной кровью!
Мама схватила меня за руку.
— Сядь, Колли.
И я повиновался. Что-то страшное было в ее голосе.
— Нам надо серьезно поговорить.
— Слушаю.
Я сжал одеяло в кулаках до боли. Спокойствие, Колин, спокойствие. Ты уже взрослый, тебе не пристало орать, как сопливой девчонке.
— Ко мне сегодня пришла женщина.
— И?
— Это… его женщина.
Я не сразу понял, но потом вспыхнул гневом.
— Ты… и он сейчас…
— Нет. Выслушай до конца, — мама смотрела грустно и твердо. — Он спал с ней, когда ухаживал за мной, но потом бросил, выкинул, как дешевую вещь. И она в обиде на лойрио. Сейчас у нее все хорошо, она выходит замуж и уезжает отсюда.
— Они больше…
— Не встречались. Но она была служанкой в его замке. Постельной служанкой…
Я кивнул. Об этом я тоже знал. Личная служанка лойрио, которая следит за его постелью, а если он пожелает… почему-то всегда постель застилали очень молодые и хорошенькие девушки.
— что она рассказала?
Вместо ответа мама выложила на одеяло стрелу. Простую такую… арбалетную, с белым оперением, знакомую до мельчайших деталей… только на той оперение было красным от крови.
Минуту я молчал, потом поднял глаза на маму.
— Я убью его.
— И я не стану возражать, — мама усмехнулась холодно и жестко. — Но не сейчас.
— Почему?
— Потому что доказать ничего не удастся. И ты умрешь вслед за ним.
Я на миг задумался. Законам меня учили намного меньше, ведь лойрио и есть закон на своей земле. Но сначала земля должна быть, ее надо охранять и получать доход. Законы я только начинал учить.
— Но стрела…
— Служанка захотела оклеветать господина — и только.
— Сходство?
— Она ее украла. Или нашла, или… ты сам понимаешь.
— Да. Для королевского суда ее слова не доказательство.
— Для меня этого хватит. И этого — я кивком показал на мамин глаз.
— И все же ты будешь пока молчать. Как и я. Не знаю, на сколько меня хватит. Он уже винит меня в своем бесплодии, — мама смотрела жестко, и я понял, что характер у меня не только от отца. Моя нежная, слабая и хрупкая мама могла быть не менее решительной и жестокой, если хотела, а сейчас она хотела.
— А что я тогда буду делать?
— С этой женщиной и ее мужем я передала письмо. Моему двоюродному брату Филипу.
— И?
— Я попросила взять тебя в оруженосцы и всему обучить. Я хочу, чтобы ты убил Рыло, но убил так, как не смог он. Как дворянин и честный человек.
— Ты думаешь, ей можно доверять?
— Ее ненависть сильна, — мама усмехнулась. — Общие друзья и общие враги сближают, запомни это.
— Я запомню.
— Она рассказал мне о смерти моего мужа. Рыло планировал это давно, очень давно. Он всегда завидовал твоему отцу. Всегда…
И я поверил.
— Филип приедет, заберет тебя отсюда, и я не буду бояться…
— А ты?
— А я пока останусь. Пока он надеется получить от меня ребенка — он не причинит мне вреда. Но когда его надежда будет угасать…
— Я не оставлю тебя в его лапах.
— Никто не даст мне развода, Колли.
— А умереть от побоев лучше!?
— Нет, мальчик мой. Но я надеюсь продержаться, пока тебе не исполнится семнадцать. А пока ты должен стать сильным. Ради меня. Ради своего отца, чтобы его род не прервался.
Я смотрел на мать — и гордился ей. Она у меня замечательная.
— Дай слово, что ты напишешь, если нужна будет помощь.
— а вот о письмах мы сейчас и поговорим. Как я буду к тебе обращаться, какие будут условные знаки…
Мы проговорили всю ночь. Утром мама не вышла к завтраку, и на следующий день тоже. А еще через два дня приехал Филип.
Вот он мне понравился сразу. Высокий, с каштановыми волосами, как когда-то у мамы, с ясными синими глазами и широкой улыбкой, он приветствовал меня, хлопнул по плечу Рыло и заявил, что забирает племянника.
Рыло попытался возмущаться, но тут же получил щелчок по носу. Дело в том, что я-то лойрио по рождению и наследный. Филип — тоже, а Рыло — всего лишь пожалованный. И я у него быть оруженосцем никак не могу. Не по статусу…
А пора бы, пора…
Филип добавил, что король охотится тут неподалеку, так что можно обсудить вопрос с ним, хоть сейчас поедем — и Рыло смирился, только глазами сверкнул. Пробормотал, что дорогой гость сделает ему честь, оставшись на пару дней, но куда там…
Филип ломился, как медведь сквозь камыши — только треск стоял. Он тут же заявил, что ему некогда, что ребенка он забирает с собой сегодня же и мы уезжаем — он дескать в королевской свите, так что еще успеет представить племянника королю.
Дружески поприветствовал маму, которая вышла к нему, поцеловал в щеку, а потом заметил следы от пальцев — и вспыхнул гневом.
Я не знаю, что он сказал Рылу. Но судя по тому, что мамины глаза светились насмешкой, а Рыло стоял белее полотна — это было что-то неприятное. Я не знаю, я собирался.
Через два часа после приезда Филипа мы выехали обратно. А поговорить со мной серьезно он собрался только на привале.
— Что мама написала вам?
— Прочтешь?
Я пробежал письмо глазами. Мама честно писала, что подозревает второго мужа в убийстве первого, боится за сына и просит Филипа забрать ребенка, пока с ним не случился несчастный случай.