– Почему же ты раньше ничего мне не сказал об этом?
– Потому что вы не спрашивали.
Подполковник задумался.
Говорит ли Заид правду? Если нет, на что надеется? На то, что, успев предупредить боевиков Бекаса об опасности, сумеет с ними уйти на север? А семья? О ней не может не думать чечен. Хотя что федералы сделают его семье? Она, семья, за своего главу не ответчица. Заиду гораздо хуже придется после того, как спецназ разнесет банду, а ОМОН зацепит Абдулу. Тогда факт сотрудничества старшего поста наблюдения с русскими откроется. И чеченцу с семьей реально будет угрожать смертельная опасность. Кулан не простит Заида. Так. Если чечен только что придумал, как спастись, то Бекас о нем знать не может и не будет ожидать появления наблюдателя. Но какая-то связь между постом и бандой все же должна существовать. И о ней Заид знает. Но скажет ли? Времени на его обработку не осталось. А если бывший учитель говорит правду? И его спуск к отряду Бекаса предусмотрен? А перед этим и освещение подельников? Стоп! Что-то тут не так. Ведь в случае, если основной отряд, как и передовой дозор, не оснащен приборами ночного видения, что может Малаев увидеть ночью снизу на хребте? Уж лиц наблюдателей он не разглядит точно. Тогда зачем весь этот маскарад? Здесь логичнее была бы простая подача условного светового сигнала. Скажем, включение фонаря через определенное время. А с другой стороны, если даже у главаря «чехов» и будет ночной прибор, то посту вообще нет никакого смысла освещать себя. Бекас кого надо и так увидит через специальную оптику. Нет, Заид. Что-то ты явно недоговариваешь. Следовательно, никаких световых сигналов не будет, как и выхода к главарю боевиков, тоже.
Старший поста наблюдения должен спустить Бекасу рацию для связи с Абдулой? Чушь! Малаев и так связан с аулом, получая оттуда данные, которые, в свою очередь, приходят с того же поста. Эх, темнит бывший учитель, темнит. Ну, что ж, Аллах ему судья, понять чеченца несложно. Но он, Кудреев, не допустит прямого контакта Бекаса с постом. Ну а если, вопреки здравому смыслу, «чехами» все же предусмотрен какой-то абсурдный сигнал, с ним разберемся по ходу дела!
Вернулся майор Сутенеев, доложил:
– Шеф, мои люди к приему «гостей» готовы.
– Хорошо! И вот что, подготовь-ка шприц-тюбик с наркотиком.
– С наркотиком?
– Именно.
Кудреев отвернулся от командира первой диверсионной группы, надев прибор ночного видения (ПНВ). Через него устремил взгляд на ущелье. Оно преобразилось на плавающем зеленоватом фоне. Темное стало светлым, светлое… впрочем, внизу, среди камней, ничего светлого не наблюдалось.
Рядом, так же оснащенный ПНВ, пристроился майор Сутенеев. Рядом с ним лежала боевая аптечка.
Ждать пришлось недолго.
Справа показалась первая двойка вражеского передового дозора. Шла она осторожно, но достаточно быстро. И было удивительно, как боевикам в сплошной мгле удается не только разобрать дорогу, но еще и осматривать склоны.
Остановились они перед «зеленкой» метрах в ста, собрались в единую группу.
Кудреев приказал:
– Смок, «прослушку» на дозор.
– Понял, – ответил майор, выставив из-за камня длинный чувствительный микрофон дистанционного прослушивающего устройства, передав наушники командиру.
Подполковник услышал чеченскую речь, которую неплохо понимал. Боевики разговаривали между собой:
– Все! Здесь остановимся. Где-то тут, на левом хребте, должен находиться наблюдательный пост Абдулы.
– А люди с него не должны связаться с нами?
– С нами нет, с боссом – не знаю! Вроде все спокойно.
– Да, темно только. Что в этой темноте могут увидеть местные наблюдатели?
– Ты, Али, словно не в горах вырос? В горах главное что?
– Что?
– Главное – не увидеть, а услышать.
– Ай, какая разница? Увидеть, услышать?
– Прекрати разговоры, вызывай хозяина!
Тут же командир отряда спецназа услышал приглушенное:
– Бекаса вызывает дозор. Босс? У нас все нормально… да, тихо… мы у «зеленки».
Молчание. Затем:
– Понял… да, да… все понял, хозяин.
Рация отключилась.
Али повернулся к тому, кто, по всей видимости, исполнял обязанности начальника передового дозора, высокому бородатому чеченцу, с полоской ткани, обвязывающей его совершенно лысую голову:
– Мурат, Бекас приказал идти в «зеленку».
– Не понял?
Али повторил:
– Хозяин приказал прочесать лесополосы вдоль склонов.
– А если там засада?
– Я передал лишь то, что сказал Бекас.
– Действуем в прежнем порядке, я иду по тропе, остальные по своим направлениям. На входе в «зеленку» растягиваемся в цепь и проходим эти чертовы заросли. Пошли!
Боевики двинулись вперед.
Кудреев перевернулся на спину, проговорив:
– А этот Бекас не так прост. Перестраховывается. Смок! Срочно команду гранатометному расчету отойти к склону, выйдя из лесного массива.
– Пардон, Шеф. А не лучше ли им переместиться на юг, по тропе?
– Не лучше. От аула вполне могут подойти абреки Абдулы встретить отряд Бекаса. Поторопись! Дозор не должен заметить гранатометчика и пулеметчика.
Майор Сутенеев вновь скрылся во мгле.
Подполковник, посмотрев на Заида, спросил:
– Почему, учитель, бандиты не знают о твоей встрече с Бекасом?
– Не знаю, но это разведка, а я должен встретиться лично с Малаевым, а его внизу, как понял, нет!
Кудреев согласился:
– Да, Бекаса в ущелье пока нет. Но мне кажется, если главаря банды очень интересовал ваш пост, то передовой дозор в первую очередь получил бы приказ связаться с вами. Или не так?
– Не знаю. Малаев волен поступать, как посчитает нужным. У меня инструкции Абдулы, а не Бекаса.
– Кстати, сейчас почти пять часов. Ты не забыл о связи со своим боссом в Бады?
– Нет, теперь, если надо, он сам вызовет меня.
– Угу. Посмотрим. Только, Заид, я бы на твоем месте играть со мной не стал. Это очень опасно, я уже предупреждал тебя.
– Я не играю с вами и о предупреждении не забыл.
Старший наблюдательного поста говорил спокойно, уверенно. Двое других вообще смотрели на все происходящее безучастно, как бы покорившись такой изменчивой судьбе. Это было немного странно, но объяснимо. Они нейтрализованы противником насильно, а не сдались добровольно и беседу с врагом не вели. За них это делал Заид, ему, если что, и отвечать.
Быстрой тенью скользнул к Кудрееву командир первой диверсионной группы:
– Все в порядке, Шеф. Расчет выведен с позиции и наблюдает за подходами к «зеленке» со стороны аула, ну и за выходом из нее.
– Хорошо. Возьми шприц-тюбик, вколи препарат Заиду.
Майор удивился:
– Зачем ему?
– Чтобы кайфанул бывший учитель.
Сутенеев пожал плечами, взял из аптечки небольшой шприц, нагнулся над старшим поста.
Тот, насколько мог, испуганно отодвинулся к валуну, прошептав:
– Что вы хотите сделать? Зачем? Не надо!
Майор приказал:
– Молчи. Тебе не яд вводят, а наркотик. Ты же уважаешь план? Значит, кайф любишь? Вот и кайфанешь от души.
Не обращая никакого внимания на тщетные попытки Заида защититься, Сутенеев через одежду вколол чеченцу наркотический препарат. Глаза бывшего учителя вскоре посоловели, язык перестал слушаться, он что-то пытался сказать, но это ему не удалось.
Подполковник указал майору на лежащего слева наблюдателя:
– А этого орла тащи сюда, Смок. Только, смотри, без шума. Попробует вякнуть – тут же вали его к черту.
– Понял, Шеф. А ну, бычара, повернулся на живот.
Подчиненный Заида послушно, не проронив ни звука, выполнил требование грозного русского, одетого в камуфляжную форму спецназа офицера.
Сутенеев схватил его за цепь наручников и буквально подтащил к командиру, доложив:
– Шеф, урюк твой.
– Поверни чечена лицом ко мне.
Как только команда была выполнена, Кудреев обратился к пленному:
– Как тебя зовут?
– Юсуф.
– Ты хочешь сохранить жизнь, Юсуф?
– Да, конечно.
– Разумно. Теперь с Абдулой или Бекасом переговоры будешь вести ты!