– Следы? – живо спросил Орлов.
– Множество, – махнул рукой Крячко. – Гильзы от патронов 9″19, электрорезак, которым витрину вскрывали, форменная одежда, автоматы «узи», фургончик черного цвета – они его в десяти кварталах бросили…
– В угоне, конечно? – почти убежденно произнес Орлов и тут же кивнул головой, чтобы Крячко продолжал.
– Еще хлеще – в доме по соседству, который на слом предназначен, ребята аппаратуру для прослушки обнаружили, – объявил Крячко. – Импортную. Они ход дела контролировали, прослушивая телефонные переговоры в «Северном сиянии». Когда надобность в том отпала – все бросили и пересели в фургончик…
– Отпечатки пальцев, свидетели? – нетерпеливо спросил Орлов.
– Ни того, ни другого, – отрезал Гуров. – Аккуратно действовали. В соседний дом свободно из другого квартала можно попасть. В выставочном центре даже не подозревали, что вокруг них такие дела творятся.
– Как же все-таки они так прошляпили?! – вдруг стукнул по столу кулаком Орлов. – Сигнализация, охрана…
– Пока всех подробностей выяснить не удалось, – сказал Гуров. – Двое в больнице, а иностранец, после того как у него в ту ночь взяли показания, упорно уклоняется от встреч – в гостинице его застать невозможно, говорят, осел в своем посольстве. Но, по рассказам охранников, которые остались в живых, получается примерно следующее. В четыре утра кто-то позвонил и сообщил про бомбу. Немедленно вызвали руководство – тех, кто отвечал за выставку. Они недолго совещались, решили не рисковать и вызвали спасателей. Едва отключили сигнализацию, появились «спасатели». Все уже зациклились на бомбе, и охрана, увидев знакомую форму, без разговоров отперла двери. Как там точно все было, теперь не скажешь – живых свидетелей не осталось. Двое налетчиков, убив охранников, расположились в вестибюле, контролируя выход, а четверо сразу же направились в зал, где был выставлен самый ценный экспонат, а по дороге подстрелили начальника охраны и коммерческого директора. Охрана как-то пыталась сопротивляться, но то ли растерянность, то ли скромное против «узи» вооружение… Одним словом, бандиты прошли по трупам, взяли, что нужно, и благополучно скрылись. Начальство было полностью деморализовано и, кажется, так и не вышло из кабинета до ухода бандитов.
– Веселая картинка! – крякнул генерал.
– Веселее некуда, – мрачно кивнул Гуров. – Но, я думаю, могло быть еще хуже. В принципе я даже доволен, что спасатели и МВД опоздали. Боюсь, столкнись они там с этими отморозками, бойня была бы не приведи господь!
– Может, оно и так, – задумчиво проговорил Орлов. – Только теперь-то этих мерзавцев и след простыл.
– Найдем! – бодро подал голос Крячко. – Куда они денутся? У них на руках камень, который приносит несчастье.
– А ты, брат, у нас суеверный! – удивленно покачал головой Орлов. – Ты, может, и в черную кошку веришь? В дурной глаз? Камень, видите ли! А если они его уже сбыли? Не любоваться же они им собирались?
– Думаю, камень еще у них, – сказал Гуров. – Не так-то просто сбыть такую штуку. Нужен серьезный покупатель. Подозреваю, что заказ из-за рубежа. На это косвенно указывает и наличие у бандитов современного вооружения и оборудования. Они из-за кордона помощь получали! Причем все первоклассное – аппаратура для прослушки, например, – пальчики оближешь! А они ее, по сути дела, раз использовали и бросили… Уверен, дело это международное. А раз так – кто-то должен камень за кордон вывезти, а это совсем непросто. Особенно сейчас, когда в аэропортах контроль усилили. Они сейчас пережидать будут, пока уляжется немного.
– Твоими устами да мед бы пить, – скептически заметил генерал. – И что же ты наметил?
– Прежде всего буду искать того, кто не имел от выставки ничего, но знал о ней все, – сказал Гуров. – Может быть, кто-то из охраны, из клерков… Должен быть такой человек! Ведь не по наитию они действовали!
– А если это кто-то не из мелких польстился? – спросил генерал. – Если это афера какая-нибудь? Со страховкой или иной компенсацией? Об этом ты не думал?
– Вряд ли, – поморщился Гуров. – Чисто теоретически такая версия возможна, но уж очень сложно получается. Алмаз принадлежит австралийской фирме с хорошей репутацией, с огромным капиталом. Не думаю, что им там даже в голову могло прийти связаться с российскими урками. Тем более что последствия в таком случае совершенно непредсказуемы. Нет, так рисковать уникальным алмазом никто не стал бы!
– Допустим, – сказал Орлов. – Так что ты конкретно наметил? Я это дело министру обещал лично курировать. Мне каждую деталь знать надо.
– Да ничего особенного, – пожал плечами Гуров. – Директора выставочного центра навещу – говорят, ему получше. Сошник пока отпадает, он в реанимации. Ну и в охранное агентство наведаюсь – может, у них в кадрах что-нибудь откопаю. Ну и в перспективе – Стоковски. Не век же он будет по посольствам прятаться. Вот так для начала…
– Ладно, годится! – наклонил седую голову генерал. – Только про улики не забывайте. Вся эта амуниция и машина – эта ниточка тоже куда-то ведет.
– По оружию и шмоткам результатов экспертизы ждем, – солидно объяснил Крячко. – А насчет фургона уже выяснили – он принадлежит некоему Вольнову Константину Петровичу, временно безработному, проживающему на Варшавском шоссе. Якобы в свое время он похоронное бюро затеял открыть, но кишка оказалась тонка. Вытеснили его с рынка, так сказать… А фургончик остался. Именно его и угнали бандиты. Только тут есть одна тонкость. Это мы предполагаем, что угнали, потому что заявления от хозяина не поступало. Связаться с ним пока не удалось – дома его, похоже, нет, на звонки не отвечает. Где он, никто не знает.
– Проверьте морги, – посоветовал генерал. – Не исключено, что у этого Вольнова не только машину отобрали, но и жизнь заодно.
– Сделаем, – лаконично ответил Гуров. – Сами об этом уже думали.
Однако по моргам отправился один Крячко. Гуров не поддержал идею действовать на пару.
– Потеря времени, – сказал он. – А его у нас сейчас маловато. И потом, некрасиво как-то толпой по больницам слоняться. Если найдешь что-нибудь – созвонимся.
Он поехал в кардиологический центр, где с подозрением на инфаркт лежал директор «Северного сияния». Подозрения, к счастью, не оправдались, и Туманов уже мог общаться.
Лежал он в отдельной палате, с телевизором и телефоном, но, похоже, эти приятные мелочи нисколько не добавляли ему настроения. Туманов находился в глубокой депрессии и постоянно терзался мыслями о своем ближайшем будущем, которое представлялось ему безысходным.
– Что Стоковски?! – с горечью сказал он Гурову в начале беседы. – Алмаз у них, конечно, застрахован на огромную сумму. И этот Стоковски может сейчас безмятежно свистеть в два пальца. У него у самого на черный день счет в каком-нибудь «Континенталь-банке» имеется приличный. А что у нас? Сотрут в порошок, обдерут как липку – тот же Стоковски и обдерет, кстати. На фоне этого инфаркт еще как подарок покажется.
– Ну, не стоит так мрачно смотреть на вещи, – попытался успокоить его Гуров. – Вот увидите, найдем мы ваш алмаз. Только уж помогите нам, пожалуйста. Вот, например, у вас самого, Венедикт Сергеевич, мысли какие-нибудь насчет похищения имеются, подозрения какие-нибудь? Ведь это же ясно – тут непременно замешан кто-то из вашего окружения, кто-то хорошо знавший устройство выставки. Вы вот упомянули насчет страховки – не это ли могло быть мотивом преступления?
Гуров спросил об этом больше для очистки совести, поскольку Туманов первым коснулся щекотливого вопроса, но, как выяснилось, директор центра даже не думал о подобной версии.
– Ну что вы! – сказал он, вздыхая. – У этого Стоковски безупречная репутация. Это же Австралия! Каторжники там давно перевелись. Попадись он сейчас на подобной афере… Да что там! Всего один намек – и тут же все двери для него навсегда закрыты. Там с этим строго. Тылы у него надежные – не то что у нас.