— !?!?
Жестяной тазик-купель, ведёрко с теплой водой и полотенце уже привычно сероватого оттенка. Местный заменитель душа…
Только ушел лазаретный служка — тут же появился господин доктор.
— Ну-с? Как вы себя сегодня чувствуете?
— Спасибо, гораздо лучше, чем вчера.
— Похвально, похвально. Встаньте… повернитесь… Так, прошу вот сюда, поближе к свету. Ну что же… Могу вас порадовать, голубчик, вы полностью здоровы… Да-с!!! Того, что с вами приключилось, вам стыдится не следует, поверьте. Все таки выпуск из Павловского — это… э… не рядовое событие, да-с. Гха… Э… да. Таким вот образом, да-с.
Так что после завтрака, господин подпоручик, вы можете покинуть лазарет, да.
— Благодарю вас, Полиэвкт Харлампиевич!
— Ну что вы, голубчик, пустяки, право же…
Завтрак молча принесли, молча плюхнули деревянный поднос на прикроватную тумбочку и так же молча удалились. Сервис, однако! Едва он запихнул в себя неопознанную размазню с тарелки и прополоскал рот чаем — тут же доставили одежду.
'Под дверью что ли, стоял да прислушивался?'
Белая рубаха-куртка и тёмно-зелёные штаны. Тесноватая бескозырка, сапоги, начищенные и натёртые так, что нужда в зеркале отпала. Ремень опоясал талию… руки делали всё сами, без участия разума. Лёгкий мандраж растворился в нахлынувшем безразличии.
— Веди.
Служка, подскочив (задремал, наверное), вытянулся, как мог:
— Слушаюсь, Ваше Благородие!
Шагая за шустро ковыляющим дедком, бывший пациент попутно рассматривал лазарет: окрашенный жёлтой краской деревянный пол, бежевая на стенах, а всё остальное — в грубой извёстковой побелке, даже откосы на окнах. Непонятный кислый запах повсюду…
'Чистенько и бедненько, нда'.
Пара длинных коридоров, узкая и крутая лестница без перил — и в глаза ударил яркий свет утреннего солнышка.
— Благодарю.
— Рад стараться, Ваш Бродь! Велено напомнить — вас ждут в канцелярии!
'Чем раньше отсюда исчезну, тем для меня лучше будет. Ага, вроде туда надо…'
Угрюмо-серое двухэтажное здание напротив лазарета и впрямь оказалось канцелярией — навстречу попались двое письмоводителей и важный господин с пухлой папкой в руках, подсказавший, куда пройти.
— Подпоручик князь Агренев, Александр Яковлевич?
Мелкий (по внешнему виду) чиновник изобразил полное равнодушие и вселенскую скуку
'Мм… как там по-уставному?'
— Так точно.
— Всё давно готово. Попрошу расписаться. С вас вычет за порчу казённого имущества… это я про те царапины на винтовке Бердана. И здесь… и в этом ордерочке… Вот — это ваши бумаги!
На стол перед подпоручиком небрежно кинули большой толстый конверт.
— Вам следует поспешить, господин казначей будет присутствовать ещё час, не более…
Выяснив, где он сидит, энергично двинулся за денежкой. Побольше бы таких сюрпризов — или почаще…
Казначей в чине надворного советника (работает *автопилот-то!*) при виде Александра недовольно скривился, но без проволочек выдал, три раза перед этим пересчитав, аж двести рублей — и тут же стал демонстрировать, как он занят. То есть шуршать бумагами, переставлять чернильницу на столе, и всё такое в том же духе.
'Ну-ну, какой артист пропадает… да практически никакой. Так! Как бы ещё до своей комнаты добраться. Попробовать пойти автопилотом?'
Увы, автопилот поломался на подходе к… казармой ЭТО обозвать было нельзя — уж очень сильно мешал веселенький лиловый цвет стен и ухоженные клумбы с цветами на входе.
Помогла наглость — она же, как известно, второе счастье. Наглость — и дежуривший на входе нестроевик. Вежливо кивнув, Александр приветливо улыбнулся:
— Не заняли ещё мою обитель?
— Никак нет… ээ… Ваше Благородие!!
— Да ладно тебе, не тянись… Второй курс?
— Разъехался. Два дня ещё тому…
— И где теперь мои вещи?
— Ну… у господина фельдфебеля на сохранении.
— А где он — не знаешь?
— Ну… у себя должон быть…
Подарив оставшемуся безымянным вахтёру на прощание армейскую мудрость всех времен и народов о том что — Солдат спит, а служба идёт-, князь отправился в фельдфебельские апартаменты. Уверенным шагом, неспешно и с некоторой ленцой… стараясь при этом не напрягаться слишком уж сильно при виде очередного встречного солдата-нестроевика с тряпкой в руках, и не забывать отмахивать приветствие. Хранитель его вещей был немногословен. Указав номер двери, и уверив, что все вещи в целости и сохранности (тумбочку так прямо от кровати забрали, не заглядывая), фельдфебель небрежно козырнул напоследок и резво отбыл в неизвестном направлении, терроризировать подчинённых. Добравшись до заветной двери, Александр слегка удивился. Она была на надёжном запоре, в виде громадного и как бы даже ни чугунного шпингалета.
'Да. До люкса далеко. Но всё же лучше, чем в больничке… а, нет, не лучше…'
Комната хоть и была просторнее, но имела небольшой недостаток… или несомненное достоинство, кому как. Её стены на полметра не доходили до потолка, позволяя легко пообщаться со своими соседями, или подсмотреть. Впрочем… до последнего тут наверняка ещё не доросли. Кровать, рядом его тумбочка, маленький стол, кривоватый стул. У входа громоздится немаленький и сильно рассохшийся шкаф, рядом на стене — узкое зеркальце. Дом, милый дом…
Бросив конверт на стол, к лежащей там стопочке книг, он завалился на койку. Уф, устал!!!
Мыслей не было никаких. Вроде и надо бы удивляться, паниковать, строить планы, всячески суетится… Всё это заслонило собой угнездившееся в глубине души равнодушие. Лениво текли мысли: