Приземлившись, дуэт не без внутреннего содрогания обнаружил, что каким-то неясным образом превратился в трио. Ибо между ними, оглушительно воя, барахтался ребенок в беленькой шубке.
– Это еще откуда? – в полном замешательстве посмотрел на ребенка Кирюшка.
– Сашенька! – раздался над головами упавших истошный женский вопль. – Ты цел?
Почти близнецы разом подняли головы и убедились, что трио уже превратилось в квартет. Четвертым членом компании оказалась немолодая женщина. Подхватив ребенка на руки, она принялась ощупывать его и причитать:
– Ты жив, мой маленький? Жив?
– Жив! – проорал ей в ухо Кирюшка. – Слышите, как вопит.
Лучше бы он не вмешивался. Ибо бабушка ребенка с ходу напустилась на братьев.
– Хулиганы! Убийцы! – потрясала она кулаками в самой непосредственной близости от их заснеженных лиц. – Из-за вас я чуть не лишилась единственного внука.
– Но ведь не лишились, – резонно возражал Кирюшка. – Все хорошо, что хорошо кончается.
А Илюшка, всегда считавший, что лучшая защита – это нападение, с возмущением заявил:
– Да вы сами виноваты! Почему за своим ребенком не смотрите? Он у вас возле горки гуляет. Так можете навсегда внука лишиться.
Бабушка орущего Сашеньки на минуту умолкла, затем разразилась гневной тирадой по поводу распущенных детей, а также их родителей. А в заключение принялась строить самые неблагоприятные прогнозы по поводу будущего Илюшки с Кирюшкой.
Пока братья препирались с разгневанной женщиной, а ребенок истошно вопил, Павла вдруг осенило: а не тот ли это Сашенька, семейство которого подслушивают?
– Слушай, Баск, – обратился Луна к Сене. – Ты эту бабушку знаешь?
– По имени нет, – покачал головой тот. – Но знаю, где живет.
– А отец Сашеньки не Леонид? – Луна задал новый вопрос.
– Понятия не имею, – откликнулся Баск. – Я и про ребенка-то этого только сейчас узнал, что он, оказывается, Сашенька.
– Нестрашно, – вмешался Иван. – Главное, Сеньке известен их дом. Значит, мы сможем потом сходить и проверить.
– Голос у бабки вроде похожий, – сказал Герасим.
– А у ребенка? – осведомилась Марго.
– По-моему, все дети орут одинаково, – заявил Муму.
– Ну, не скажи, – заспорила Варя. – Одни орут тонкими голосками, а другие – басом.
– Кстати, мы ведь даже не знаем, кто там, по радио, был, девочка или мальчик, – внезапно сообразила Марго.
– Естественно, мальчик, – Герасим, в отличие от нее, не испытывал на сей счет никаких сомнений. – Сашенька, значит, Александр.
– Дурак ты, Мумушенька, – с сочувствием проговорила Варя. – К твоему сведению, Сашенька с одинаковым успехом может быть как Александром, так и Александрой. А если ты такой серый, что этого не знаешь, никто не виноват.
– А я лично уверен, что по радио передавали мальчика, – упрямо изрек Каменное Муму.
– Будем надеяться, что ты прав, – ответил Луна. – Но все равно придется проверить. Вдруг в Изумрудове несколько мальчиков по имени Сашенька.
– У нас тут детей до черта, – подтвердил Баск.
– А я уверен, что это именно тот, кто нам нужен, – покосился на орущего ребенка Муму. – Мне интуиция подсказывает.
Варя презрительно усмехнулась. Муму надулся.
– Слушай, Луна, ну что они за люди? – Баск указал пальцем на Герасима и Варвару. – Почему они все время сражаются?
– Да кто их знает, – пожал плечами Павел. – Верно, им так на роду написано.
– Просто у Варьки плохой характер, – свирепо проговорил Муму.
– Это у меня? – кинула ангельский взор на Команду отчаянных голубоглазая Варька. – Да я сама кротость. А вот Мумушечка у нас – чистый зверь и тиран.
Бабушка Сашеньки, пообещав напоследок почти близнецам, что «основной разговор у них еще впереди», подхватила ребенка и торопливо ушла. Кирюшка с Илюшкой присоединились к оставшейся части компании.
– Кататься еще будем? – поинтересовались они.
– Да вроде уже темнеет, – сказала Марго.
– Тогда завтра сюда еще придем, – сказал Илюшка.
– И продолжим, – подхватил Кирюшка. – А сейчас пошли к нам чай пить.
Остальные с удовольствием приняли приглашение. Проторчав столько времени на морозе, все изрядно проголодались.
По дороге к дому «всемирно известный дуэт братьев Ряжских» бурно сетовал на несправедливость Сашенькиной бабушки.
– Сама суется со своим внуком куда не надо, а баллон на нас катит, – сказал Кирюшка.
– Да мы этого Сашеньку даже пальцем не тронули, – подтвердил Илюшка.
– Не тронули! – с обличительным пафосом подхватил его брат. – Да мы его даже не видели! Нашли во что почти грудного ребенка одеть. В белую шубу! Да он вообще как в маскхалате! Со снегом сливается! Поди его тут разгляди. Особенно когда падаешь.
– И потом, – перебил брата Илюшка, – какая же бабка, если она в своем уме, позволит ребенку убежать с детской площадки к горке, где серьезные люди катаются.
Варя прыснула. А Марго с беспокойством проговорила:
– Ребята, вы уверены, что ничего этому Сашеньке не повредили? Он так плакал!
– Совершенно уверены! – хором откликнулись братья.
– Мы упали рядом и не задели его, – уточнил Илюшка.
– А орал он, – подхватил Кирюшка, – сперва от страха, а потом потому, что бабка орала. – Тут он остановился возле большого дома, обнесенного низкой металлической оградой. – Пришли. Заваливайтесь.
– Может, сперва ко мне зайдем за вашими лыжами? – предложил Баск.
– Не, – возразил Кирюшка. – Лучше мы заберем их, когда после чая будем вас провожать.
Чаепитие удалось на славу. Мамы почти близнецов просто завалили стол разнообразными бутербродами, фруктами, конфетами и пирожными. В заключение были поданы два потрясающе вкусных домашних торта. Братья принялись хвастаться.
– Этот делала моя мама, – Илюшка указал на шоколадный торт, украшенный вишнями. И на всякий случай пояснил: – Моя та, которая в голубом свитере.
Примечания
1
«Пришел, увидел, победил» (лат.).