Но Сячинов голову вскинул бодро и почти трезвым взглядом окинул его всего от аккуратно причесанной макушки до новых модных туфель, купленных ему Инкой. Она теперь отвечала за его гардероб, и ее вкусу он доверял. Пока не подводила.
– А ты ведь у нас красавчик, Ваня, – заметил Сячинов с каким-то непонятным Ивану подвохом. – Аринка не зря по тебе сохла… когда-то.
Может, и теперь сохнет, отметил про себя Иван, пряча глаза за стаканом. Она же любила его очень сильно. Не могло же это чувство бесследно исчезнуть так скоро?
Почему-то ему необходимо было сознавать, что Арина его не разлюбила. Пусть он считал ее заурядной, пусть не испытывал к ней того, что будила в нем взбалмошная Инка, но вот думать о том, что Арина к нему охладела, ему не хотелось.
«Когда-то!» – хотелось ему фыркнуть. Она еще очень долго будет его помнить и, может, даже сохнуть по нему с прежней силой.
– Теперь-то у нее все уже прошло, – говорил будто сам с собой Сячинов, машинально кроша крекер на столе. – У них это быстро проходит, у баб-то. Моя, вон, бывшая даже по телефону говорить со мной не желает. Просто слышит мой голос в трубке и отключается. Не ругает, не бранит, не зовет обратно. Просто нет меня для нее, и все. А у тебя как, красавчик?
– Ну… Я и не звоню Воробьевой, если честно, – с вызовом ответил Иван, неодобрительно покосился на гору крошек от печенья возле начальствующей длани.
– А почему? – съежил тот недоверчивую ухмылку.
– Да необходимости как-то нет.
– Ага… Боюсь, Ваня, теперь она у тебя появилась, необходимость эта, – начальник хихикнул, одним движением смахнул крошки со стола и швырнул их в корзину для мусора, половину просыпал на пол, правда.
– Чего это?
Иван опешил. Звонить Арине?! С какой стати?! Он не скучал, да и вспоминать старался реже, чтобы Инка не угадала его настроение, особенно в те минуты, когда она особенно свирепствовала.
– А нужна мне твоя Арина, Ваня.
– Она не моя, – возразил Иван с капризными нотками в голосе. – Да и не знаю я, где ее искать.
– Знаешь, – сразу распознал его вранье Сячинов. – Не знаешь, у Перцева спросишь. Они будто жить начали вместе.
– Чего??? Чего???
От неожиданности он приподнял свой зад со стула, но коньяк сделал свое дело, Иван не удержал себя и уронил обратно. Смысл слов Сячинова дошел до него не сразу. А когда дошел, то вызвал недоверчивую улыбку.
– Да ладно вам, Сергей Иванович, смеяться! – фыркнул он через минуту. – Чтобы Перцев с Аринкой?! Не верю!
– Мне на твое неверие плевать, Ванечка. – Зубы у Сячинова захрустели. – Я говорю то, что знаю. Перцев после убийства гражданки Митиной поселился у Арины в доме. И телефон в дежурке оставил свой мобильный, ее мобильный и ее домашний. Вот так вот!
– Охраняет, что ли? – замотал головой Иван, пытаясь разогнать хмель и осознать все в полной мере.
– Может, охраняет, а может, и еще чего, – туманно ответил Сячинов, взял бутылку в руки и вылил из нее остатки коньяка в свой стакан. – Они молодые, красивые, здоровые. Могут еще и детей нарожать.
– Ага, нарожают, – скривился Иван, представив себе Арину беременной. – Что он в роли отца, что она в роли матери…
– А тебе-то откуда знать, какой матерью она может стать, красавчик? – неожиданно Сячинов за Арину очень обиделся, потому что, невзирая на ее вечное нежелание соглашаться с общепринятым мнением, ее очень уважал. – Аринка путевая баба, порядочная и вообще… красавица.
– Кто? Аринка красавица?! – Он чуть не поперхнулся. – Нашли тоже красотку! Обычная она, совершенно обычная. Кажется, я повторяюсь…
Неожиданно Ивану вдруг сделалось противно сидение в рабочем кабинете за столом, усыпанным раскрошенным Сячиновым крекером. Противны сделались его речи. Противны намеки какие-то странные, сравнения. Нашел тоже с кем Аринку сравнивать, с красавицей! Она не уродина, конечно, и фигура у нее, и ноги что надо, но что далека от совершенства – это сто пудов. Интересно, что Перцу возле нее понадобилось? Греет свое разбитое сердце в Аринкиных руках? Или правда охраняет Аринку? Она же вроде одна живет в большущем доме. Может, боится чего?
Иван как-то не поленился, проехал мимо. Дом в самом деле шикарный, большой, выглядел ухоженным даже с дороги. И палисадник с розовыми кустами тоже выглядел ухоженным. Он еще удивился Аринкиному трудолюбию. Когда они жили вместе, у нее никогда не доходили руки даже до себя, не говоря уже о квартире. Все бегом, все наспех ею всегда делалось. Бегом умылась, бегом причесалась, так же оделась. Потому и выглядела порой чучелом, не то что Инка. Та очень много внимания уделяла себе и дому. Маникюр, педикюр, прическа, три домашних шелковых костюма на теплое время года и столько же бархатных на зиму с осенью. Никаких растянутых на коленках портков, никаких бесформенных халатов. Даже сейчас, будучи беременной, его жена не опускалась до нечесаной головы и стоптанных тапок.
– Итак, Ваня, завтра с утра смотайся-ка ты к Аринке и пригласи ее ко мне, – повелел вдруг после паузы Сячинов.
– Я??? – вытаращился он. – Почему я?! Перец там с ней живет, он пускай и приглашает! Я-то зачем?!
– А я хочу, чтобы мне ее ты привез. И разговор окончен, – шлепнул крепкой ладонью по столу Сячинов.
Поднялся, схватил бутылку за горлышко, сунул в карман форменных штанов и, не шатаясь, двинулся к двери. И уже оттуда снова повторил:
– Завтра к обеду я жду ее у себя.
– А если не поедет? – промямлил Иван, принявшись сгребать в ладонь крошки от крекера. – Что мне ее, на себе тащить?
– Ну… Если понадобится, то и тащи, – он гыгыкнул утробно, вдарил пятерней по двери, распахивая ее, и ушел.
Сволочь!!! Старая сволочь и к тому же еще и импотент!!!
Иван ненавидящими глазами смотрел вслед убравшемуся начальнику. Зачем вот все это затеял, а?! Неспроста же! Ясно, как божий день, что неспроста. А затеял он все это от жгучей ненависти к удавшемуся Ванькиному счастью, с которым господин Сячинов пролетел. От жгучей ненависти к его молодости и красоте. И хочется, непременно хочется Сячинову Сергею Ивановичу, чтобы Арина захлопнула дверь перед носом у бывшего возлюбленного. Самому-то Сячинову едва нос не прищемили в бывшей квартире, доставшейся семье, куда он шмыгнул с подарками. Вот наверняка хочет и Ивана под такую раздачу подставить.
Старая, противная сволочь! Правильно его молодая девка загуляла от него, так ему и надо! А он что? Он и съездит к Аринке. Ему не в ломы. С утра можно на работу не рваться. Выспится как следует, тогда и поедет. Что скажет при встрече? Да разберется на месте, что сказать. Не велика персона, чтобы к встрече с ней готовиться заранее. Речь, что ли, стряпать в ночь? Еще чего! Наверняка мадам встретит его в своей любимой флисовой пижаме с широченными штанами и теплом халате до пола. Ах да! Еще тапки какие-нибудь лохматые с глупой собачьей мордой. Красавица!..
Арина его не встречала. Встретил его Перцев. Голый почти встретил, черт побери! Неужели, правда у этих брошенных неудачников что-то сложилось?!
– Чем могу?
Сашка выставил вперед лобастую лысеющую голову, будто забодать его собирался. Ему явно было прохладно стоять перед ним в одних трусах и резиновых сланцах ранним сентябрьским утром, но он не собирался подавать вида. И впускать его уж точно не хотел.
– Чего надо, Ваня, так рано? – спросил Перцев вкрадчиво, не думая отступать в сторону от калитки в воротах. – Времени-то сколько?
Иван хоть и собирался выспаться и поехать часов в десять, уехал из дома, как полагалось на работу, в десять минут восьмого. Молодец, вовремя смекнул, что его долгий сон может вызвать множество вопросов у супруги. Вопросы требуют ответов. Ответы ей могут не понравиться, а это снова неприятные объяснения часа на полтора. Лучше уж он уедет, как всегда, из дома. Помотается по городу, выпьет где-нибудь кофе, а потом уже и к Аринке смотается.
Смотался в результате сразу же. Кофе пить не стал. А тут такой прием!