Кимберли сделала умелый макияж: слегка подкрасила глаза светло-голубыми тенями, подчеркивающими цвет ее глаз, и губы покрыла помадой, практически соответствующей их натуральному цвету. Теперь Кимберли была уверена, что макияж не расплывется, под глазами не окажутся страшные потеки туши, ведь ее длинным черным ресницам не требовалась никакая косметика. Да и подправить такой макияж будет проще простого.
Она быстро собрала вещи, чуть поколебалась, но все же решила взять с собой купальник: было бы глупо самой не попробовать волшебные пляжи Лас-Кристианос. Теперь, когда она собралась, пришло время заняться делами.
Кимберли несколько минут колебалась, что ей надеть в дорогу. С одной стороны, Кимберли очень хотелось одеться, как и любой турист, в шорты и футболку, но, с другой стороны, она не была туристкой, она ехала работать. Кимберли остановила свой выбор на брючном костюме из немнущейся ткани оливкового цвета.
Кажется, я выгляжу вполне представительно! – подумала она, довольно рассматривая свое отражение в зеркале. А теперь самое время заняться делами.
Кимберли без особенной надежды на успех набрала домашний номер Стенли. И хотя было еще без четверти восемь, ее жених уже ушел из дома.
По крайней мере, я уверена, что этот трудоголик мне не изменяет! – усмехнулась Кимберли.
Она позвонила Стенли на мобильный и сразу же услышала хмурый голос своего жениха:
– Слушаю.
– Ты можешь быть недоволен, что я тебя отвлекаю, но придется потерпеть! – весело сказала Кимберли.
– Кимберли! – обрадовался Стенли. – Как здорово, что ты звонишь. Приятно, когда начинаешь день с разговора с любимой женщиной.
– Спасибо, Стенли, – улыбнулась Кимберли. Ей было жаль, что она не может обнять Стенли и сейчас же доказать ему свою привязанность и любовь.
– Что-то случилось, милая? – поинтересовался он.
– Да, я сегодня уезжаю.
– Куда? Зачем? Почему уже сегодня? – посыпались вопросы.
По голосу Стенли Кимберли поняла, что он сильно огорчен. Но что она могла сделать? Работа прежде всего.
– Стенли, милый, шеф отправляет меня вместо себя на Тенерифе. – Кимберли почему-то не смогла сказать Стенли, что она едет вовсе не как представитель «Счастливого путешествия», а как нянька для племянника хозяина туристической фирмы.
– Он готовит тебя себе на смену! – уверенно сказал Стенли.
Если бы твои слова оказались пророчеством, грустно подумала Кимберли, но ничего не сказала, ей не хотелось омрачать своими проблемами последний их разговор перед разлукой.
– Ты знаешь, что я очень надеюсь получить пост главного менеджера, – вместо жалоб на тяжелую долю и несправедливость окружающих сказала Кимберли.
– И тебе это удастся! Вот только жаль, что тебя отправляют в эту командировку сейчас. – Стенли грустно вздохнул.
– Что-то случилось? – встревожилась Кимберли.
– Ничего особенного, просто я, кажется, закончил этот проект. Осталось только сверить кое-что. Я надеялся уладить все мелочи сегодня и пообедать с тобой в «Ла Страда».
– Действительно очень жаль.
– Но ты там хоть отдохни чуть-чуть!
– Слушай, Стенли, а может быть, ты ко мне приедешь?
– То есть?
– Возьмешь один из бесчисленных пропущенных тобой отпусков, билет на самолет и прилетишь на Тенерифе?
– Но, Кимберли! Я же работаю!
– Ты можешь посвятить мне пять дней? Я на больший срок и сама остаться не смогу. Все, решено! Мы встретимся в следующий раз уже на Канарах. Я тебе позвоню, когда улажу все дела. И ты сразу же летишь ко мне.
– У меня тоже есть дела, милая, – мягко осадил ее Стенли. – А ведь ты даже толком не знаешь, когда освободишься.
– Через неделю, – уверенно сказала Кимберли. – Ну же, Стенли, соглашайся! Мы так редко видимся! Представь, пять дней только ты и я.
– Жаль, что тебе не нужно ехать ни на какой горнолыжный курорт, – вздохнул Стенли.
Кимберли поняла, что он сдался. Оставалось только заставить его дать обещание, что он приедет, чтобы Стенли не мог отвертеться, сказав, что он ничего не обещал.
– Почему горнолыжный? – поинтересовалась удивленная Кимберли.
– Потому что там снег и холодно! А на твоем Тенерифе, наверное, жара страшная!
– В июле средняя температура двадцать три градуса по Цельсию! – отрапортовала Кимберли. – А в Нью-Йорке сейчас не меньше сорока.
– Уговорила!
– Стенли, пообещай мне, что ты не придумаешь себе срочное дело! – потребовала Кимберли.
– Но, Кимберли, ты же знаешь, как бывает…
– Пообещай! – требовала она.
– Хорошо, – сдался Стенли. – Я тебе обещаю, что приеду через неделю на Тенерифе. Но и ты мне пообещай, что, если ты не успеешь закончить со своими делами, ты мне позвонишь.
– Договорились! Как только я со всем справлюсь, я тебе позвоню. Я люблю тебя, Стенли!
– Я тоже люблю тебя и буду скучать.
– Неделя пролетит быстро, поверь мне. Я буду тебе звонить.
– А я буду ждать твоего звонка.
– До встречи, любимый! – попрощалась Кимберли.
– Пока!
Кимберли удовлетворенно положила трубку. Эта поездка обещает быть замечательной. Даже если она и не получит место главного менеджера, они будут со Стенли вдвоем целых пять дней! Разве это не роскошь?
Я заработала это, уверенно сказала себе Кимберли. Даже я должна иногда отдыхать. Но не сейчас. Еще не пришло время расслабиться.
Она довольно быстро разобралась со всеми делами и подготовила все к своему отъезду. У нее не было ни цветов, которые бы нуждались в поливе и уходе, ни тем более животных. Кимберли любила всяких рыбок-птичек и потому понимала, что никогда не сможет взвалить на себя ответственность за живое существо. Не с ее ритмом жизни.