Лицо Джеслин на миг напряженно застыло, но затем она решительно кивнула.
— Ты хочешь, чтобы я позанималась с твоими детьми. Если ты поможешь мне с моими учениками, на две недели я в твоем полном распоряжении.
— На лето.
— Но моя поездка…
— Выбирай, Джеслин. Либо я помогаю твоим ученикам, либо палец о палец не ударю.
Джеслин на секунду зажмурилась.
— Но почему? — шепотом спросила она. — Почему ты не хочешь помочь этим несчастным детям ради них самих?
— Потому что ты отказываешься принять мое предложение, а мои дети нуждаются в тебе не меньше, чем те, за которых ты меня сейчас просишь.
— Ты можешь найти любого другого…
— Могу, но я должен быть уверен в этом человеке. Для этого мне нужно его знать — обычных рекомендаций недостаточно. Я знаю, что у тебя доброе сердце, и только что снова получил этому подтверждение.
Прочтя сомнение в ее глазах, Шариф был сбит с толку, но затем в нем вспыхнула злость. Как она может ему не верить! Ведь это она предала его любовь! Их любовь…
И это была вторая причина, почему ему нужна именно она. Джеслин права в том, что он может нанять любого преподавателя, но только она может ответить ему на вопрос, который в последнее время лишил его сна и покоя.
Почему она его бросила?
И он не успокоится, пока не услышит от нее всей правды.
Едва слышный вздох вырвался из ее груди.
— Это твое последнее слово?
— Все лето, — подтвердил Шариф. — И я обо всем позабочусь.
Когда Шариф уже решил, что Джеслин передумала, она произнесла:
— Я согласна.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Спустя полтора часа Шариф стоял в тени дома Маккиннесов и слушал, как Джеслин поучает и наставляет Уилла. Если бы он сейчас ее не слышал, то не поверил бы, что она может быть такой безжалостной и строгой. Мальчик стоял, понурив голову, и молчал.
Тем временем Джеслин говорила Уиллу, что ей известно, кто на самом деле виновник чрезвычайного происшествия в школе, и что у него огромные неприятности. Если он не желает расстраивать мать и хочет получить менее серьезное наказание, чем заслуживает, ему следует немедленно вернуть украденные вещи в школу и извиниться перед родителями Аарона и своим другом.
Через двадцать минут она вернулась к машине, неся стопку бумаг.
— Не сказать, что ты особо с ним церемонилась, — заметил Шариф.
— Хорошо, его отца не было в доме. Я постараюсь, чтобы он ни о чем не узнал. А насчет церемоний… Я была огорчена и сердита и дала ему это понять, — устало ответила Джеслин, садясь в машину. — И предупредила его, что если он не подумает над тем, что совершил самое настоящее преступление, и выкинет что-нибудь подобное еще раз, так легко он больше не отделается. Конечно, если Уиллу наплевать на всех, включая мать, которая за него переживает, тогда другое дело. Если же ему это не безразлично, он задумается. — Она тяжело вздохнула. — Мне пришлось поговорить с ним жестко и откровенно, и еще неизвестно, для кого этот разговор был легче.
— Ты все сделала правильно. Парнишка, конечно, не дурак и поймет, каких наломал дров, а ты только что уберегла его от клейма преступника, от которого он бы никогда не избавился.
— Уилл парень не глупый. Именно поэтому я пыталась внушить ему то же самое. Надеюсь, что мои слова не пропали даром. — Выглянув в окно, Джеслин поняла, что они покидают город. — Куда мы едем?
— В Дубаи. Мы переночуем в отеле, а завтра вылетаем.
— Но мои вещи…
— Я послал курьера к тебе в квартиру. Ты оставила чемоданы у двери.
— Думаю, глупо спрашивать, как он проник внутрь. Надеюсь только, что он хотя бы дверь за собой закрыл.
По губам Шарифа скользнула едва заметная улыбка.
— Тебе не о чем волноваться.
Джеслин закрыла глаза, сожалея о несостоявшемся отпуске. Теперь вместо того, чтобы загорать на пляжах и скатываться с гор на лыжах, ей предстоит работать. Вспомнив об Аароне и Уилле, она воспрянула духом. Ее отпуск стоил того, чтобы не омрачать даже еще не начавшиеся каникулы двух мальчишек и огорчать их семьи. Она отдохнет в следующем году. К тому же вряд ли работа репетитора потребует от нее стольких сил, как работа в школе.
— Ты, наверное, голодна.
Низкий голос Шарифа удивительно вписывался в роскошь салона, погруженного в полутьму, и таил в себе опасность. Впрочем, как и сам обладатель этого голоса.
По телу Джеслин пробежали мурашки. Почему он так настойчиво стремился заполучить на лето именно ее, когда вокруг полно квалифицированных преподавателей, которых, в отличие от нее, ему бы не пришлось так долго уговаривать? Девушка не могла догадаться, что он задумал, а по непроницаемому лицу Шарифа прочесть что-либо было невозможно.
Джеслин постаралась забыть, что следующие десять недель ей предстоит жить в доме Шарифа, которого она безумно любила. То, что у него было трое детей, ничего для нее не изменило. Ей следовало бояться не Шарифа, а своих чувств к нему.
— Джеслин?
Она вздрогнула, осознав, что, занятая своими мыслями, так и не ответила на его вопрос.
— Нет, я не голодна. Но я ничего не знаю о работе, на которую согласилась. Ты так и не рассказал, в чем она будет заключаться.
— Расскажу, но только после того, как мы поужинаем. Я не верю, что после всего, что на тебя сегодня свалилось, ты не голодна. И не спорь со мной, — сказал он, прежде чем она успела открыть рот.
Джеслин благоразумно решила, что не стоит препираться из-за пустяка.
— Ладно, но почему бы тебе не начать рассказывать прямо сейчас? Нам пока все равно нечем заняться. Итак, сколько детей я буду учить?