— Здравствуй, Том. — Деби учтиво поклонилась крупному лысому мужчине лет сорока, отличавшемуся невозмутимостью, даже флегматичностью характера, что положительно сказывалось на его взаимоотношениях с больным. — Как ваш пациент? Кажется, слегка не в духе?
— Пациент вне себя от гнева! — не дав произнести ни слова равнодушно пожавшему плечами и продолжившему массаж Тому, воскликнул отец. — Так что не заговаривай мне зубы. Не получится. Довольно, Том, — раздраженно бросил он, пытаясь отдернуть непослушную ногу. — Иди, выпей чего-нибудь. Мне нужно обсудить серьезные проблемы с обладательницей звания самой деловой женщины нашего города.
Том вновь пожал плечами и вышел из комнаты. Он давно свыкся с раздражительностью своего подопечного. Гудвин Фарроу не тот человек, чтобы безропотно мириться с бездеятельностью. В свои шестьдесят два года он не утратил былой энергии. Даже тот факт, что частично парализован и большую часть времени проводит в постели, почти не отразился на его деятельной натуре.
— Судя по всему, ты еще не видела вчерашний выпуск газеты! — рявкнул Гудвин и яростно скомкал в кулаке растрепанные страницы. — Да, не видела, иначе бы не выглядела столь самодовольной! Том всегда приносит мне свежий номер, как только газета выходит из печати, но вскоре жители Честера тоже достанут ее из своих почтовых ящиков и, просматривая за ужином, узнают, что Гудвин Фарроу безжалостный, алчный мерзавец, а его дочь Дебора во всем ему под стать!
— Что? — чуть не задохнулась от неожиданности Деби.
— Вот, почитай-ка! — прорычал отец и резким толчком подвинул ей газету. Она невольно присела на край огромной кровати. От крупного заголовка, который сразу бросился в глаза, у Деборы вновь перехватило дыхание:
«ВДОВА ОБЪЯВЛЯЕТ ВОЙНУ СЕМЬЕ ФАРРОУ!» Ниже мелким шрифтом было написано:
«Миссис Урсула Палмер, 79 лет, владелица фермы «Бриз», сообщила на этой неделе нашему репортеру, что ее хотят вынудить продать принадлежащие ей дом и землю. Дословно она сказала следующее: «Это — позор! Я вдова погибшего на войне, поселилась здесь почти шестьдесят лет назад. Здесь родились и выросли мои дети. Все мои воспоминания связаны с этим местом, а что может быть для человека дороже? Семейка Фарроу пытается меня убедить, будто участок необходим под гаражную застройку для нового городского торгового центра и кинотеатра. Мол, тут единственное подходящее место. Но так ли это, если учесть, что Гудвину Фарроу принадлежит чуть ли не половина побережья? Пусть строят свой комплекс где-нибудь еще. Им меня не запугать, они не заставят меня продать мой дом!
Напрасно молодая продолжательница отцовских начинаний надеется сломить меня. Она ничего не добьется. Теперь я понимаю: за притворной любезностью и обходительностью, которые проявляла Дебора Фарроу, распивая со мной на кухне чай, стоит тонкий расчет. Она просто хотела умаслить меня и подавить психологически, взывая к чувству патриотизма. Невиданное лицемерие! Семья Фарроу всегда заботилась не столько о пользе жителей города, сколько о собственном благополучии.
Мне щедро сулят увеличить сумму за продажу земли и дома и даже угрожают по телефону! Но мой ответ от этого не изменится. Нет! Решительное нет! А если «добродетельница» Дебора Фарроу вновь явится ко мне со своими «выгодными» предложениями, я натравлю на нее собаку и за последствия не отвечаю! Мой верный Райт сумеет защитить меня, можете не сомневаться!..»
Заметку сопровождала фотография старушки, с вызывающим видом стоящей на веранде довольно ветхого дома, а рядом с ней, насторожившись, сидела внушительных размеров собака.
Деби неожиданно рассмеялась.
— Натравит Райта? Да он не отходил от меня, когда я там была.
— Послушай, нам не до смеха! — рявкнул отец. — В понедельник ты сообщила, что с покупкой участка все улажено. А спустя двое суток выясняется обратное! Нам с тобой прекрасно известно, что во всей округе лучшего места для строительства не найти. Там достаточно просторно и рельеф плоский. Не станешь же возводить торговый комплекс на прибрежном склоне или вдали от центра города? Теряется всякий смысл! Одно из двух — либо мы все-таки выкупим ферму, либо твой проект прикажет долго жить.
Деби сознавала справедливость этих слов. Строительство в Честере дело непростое в силу ряда причин. Расположенный на границе штатов Нью-Хэмпшир и Мэн, он тянется вдоль довольно узкого побережья залива — живописной давно освоенной курортной зоны, куда практически невозможно вклиниться. Остальное же пространство — скалы и крупные отроги, где не развернешься, поэтому большинство домов здесь лепятся друг к другу, как ласточкины гнезда.
— Послушай, папа, я не знаю, что на самом деле у этой хитрой старухи на уме, — вздохнув, сказала Деби, — но при встрече она была сама любезность. Расценила мое предложение насчет увеличения цены как весьма щедрое. Попросила несколько дней на раздумье, назначив свидание в следующий понедельник. У меня тогда сложилось полное впечатление, что остались пустые формальности и она с удовольствием подпишет договор о продаже участка.
— Очевидно, что-то заставило ее передумать. Вероятно, посоветовалась с близкими, и кому-то удалось убедить ее, мол, цена, предложенная тобой, недостаточна. Можешь назвать меня прожженным циником, но я считаю статью в газете лишь уловкой. Задача одна — взять с нас побольше! Вот и все, что за этим кроется.
Хмурая тень пробежала по лицу Деби.
— Возможно, ты прав, папа. И я, кажется, догадываюсь, кто советчик. Барт Палмер, ее внук. Он не упустит возможности содрать с нас лишний цент.