На Неферет мгновенно нахлынуло эхо далекого прошлого, вырвавшееся из глубокой могилы воспоминаний — воспоминаний о том времени, которое она надеялась навсегда похоронить вместе со своей человечностью. На миг она вернулась в детство, чтобы снова ощутить грубое прикосновение отца и почувствовать зловонный запах его нечистого, пропитанного алкоголем дыхания.
Ее реакция была молниеносной. Не задумываясь, Неферет убрала руку с предплечья воина и протянула ее, ладонью вверх, в сторону ближайшего клубка теней, кишевших в углу спальни.
Тьма откликнулась на ее прикосновение еще быстрее, чем Кронос. Неферет затрепетала от радости, почувствовав, как смертоносный холод изгоняет подступившие воспоминания. Небрежным движением руки она напустила Тьму на Кроноса.
— Я вижу, ты любишь боль? Так отведай моего холодного огня.
Повинуясь приказу Неферет, Тьма ринулась на Кроноса, впилась в его юную гладкую кожу и принялась кромсать в кровавые лоскуты сильную руку, которую Неферет так недавно ласкала. Воин застонал, но на этот раз уже не от удовольствия, а от страха.
— А теперь делай то, что я приказала. Оставь меня. И запомни, молодой воин, только Богиня решает — кто, когда и как будет дотрагиваться до нее. Не повторяй своей ошибки.
Схватившись за кровоточащую руку, Кронос почтительно поклонился Неферет.
— Да, о Богиня моя.
— Какая именно богиня? Уточни, воин! Я не желаю, чтобы меня называли двусмысленными именами!
— Реинкарнация Никс! — мгновенно поправился Кронос. — Это титул Богини моей, так зовут ее в мире.
Прищуренный взгляд Неферет потеплел, а разгневанное лицо вновь стало маской красоты и милосердия.
— Очень хорошо, Кронос. Очень хорошо. Видишь, как легко доставить мне удовольствие?
Завороженный нежным взглядом ее изумрудных глаз, юноша кивнул, а потом прижал к сердцу сжатую в кулак правую руку.
— Да, о Богиня моя! Да, о Никс! — сказал он, пятясь из ее спальни.
Неферет снова улыбнулась. Неважно, что она не была инкарнацией Никс. На самом деле Неферет совсем не собиралась довольствоваться ролью земного воплощения Богини.
— Это подразумевает, что я ниже настоящей Богини, — пояснила она, роившимся вокруг нее теням. Неферет интересовала только власть, поэтому если титул «Инкарнации Никс» позволял ей получить эту власть, особенно над Сынами Эреба, то она была готова его принять. — Но я жажду большего — гораздо большего! Я не собираюсь вечно прятаться в тени Богини.
Очень скоро наступит время для следующего шага, и Неферет не сомневалась, что сумеет склонить часть Сынов Эреба на свою сторону. Пусть ее сторонников будет пока слишком мало, чтобы решить исход битвы, однако достаточно, чтобы расколоть этический кодекс воинов, заставив брата идти против брата.
«Ох уж эти мужчины! — презрительно подумала Неферет. — Как легко они позволяют одурачить себя личиной красоты и громкими титулами, как просто дают себя использовать!»
Эта мысль была приятной, но не настолько умиротворяющей, чтобы удержать Неферет в постели. Поспешно встав, она запахнулась в шелковую мантию и вышла из спальни в коридор. Она не задумывалась над тем, куда идет, ноги сами несли ее к лестнице, ведущей в подземелье замка.
Густые тени ползли за Неферет по пятам, словно железные змеи, притянутые магнитом ее нарастающего возбуждения. Неферет знала, что они следуют за ней. Она знала, что они опасны, и что они питаются ее страхом, гневом и волнением. И в то же время присутствие Тьмы необъяснимым образом успокаивало ее.
Всего однажды она вдруг замерла на ступенях лестницы.
«Зачем я снова иду туда? Почему позволила ему потревожить свои ночные раздумья?»
Неферет покачала головой, отгоняя эти беззвучные мысли, и громко крикнула в темноту узкой пустынной лестницы, обращаясь к Тьме, внимательно застывшей вокруг нее:
— Я иду, потому что хочу этого! Калона — мой супруг. Он весь изранен на службе у меня. Поэтому совершенно естественно, что я думаю о нем.
С самодовольной улыбкой Неферет продолжила спускаться по винтовой лестнице, с привычной легкостью отогнав от себя правду: Калона был изранен потому, что она заманила его в ловушку, а потом силой заставила служить себе.
Неферет сошла в подземелье, много столетий тому назад вырубленное в скалистой земле острова Капри, и неслышно двинулась по освещенному факелами коридору. Сын Эреба, стороживший тяжелую дверь с зарешеченным окном, вздрогнул при ее появлении.
Неферет улыбнулась еще шире. Изумленный взгляд воина, в котором отчетливо читался страх, говорил о том, что у нее с каждым днем все лучше получается незаметно появляться из темноты, словно тень из сгустка теней. Настроение Неферет сразу улучшилось, но не настолько, чтобы смягчить теплотой улыбку или сдержать холодную жестокость, прозвучавшую во властном голосе.
— Уйди. Я хочу остаться наедине со своим супругом.
Сын Эреба заколебался всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы Неферет приняла решение поскорее спровадить его в Венецию. Пожалуй, несчастный случай с кем-нибудь из близких воина будет достаточно убедительным поводом?
— Жрица, я вас оставляю, как вы приказали. Но буду рядом и тут же на зов ваш откликнусь, когда позовете. — Стараясь не смотреть ей в глаза, воин прижал к сердцу кулак и поклонился — слишком небрежно, как показалось Неферет.
«Жрица?» Она молча проводила глазами фигуру воина, удалявшегося по узкому коридору.
— Да, — прошептала Неферет липкой Тьме. — Я уже чувствую, что очень скоро с его женой случится какое-то непредвиденное несчастье!