– Мсье хотел бы получить информацию?
– Мсье много чего хотел бы, – отвечаю не совсем вежливо, но меня можно понять – целый вечер с одним дерьмом сталкиваюсь. Типчик испуганно оглядывается и шепчет:
– Моя знайт, кто куплял этот бутилка. Моя его случайно фотографируй.
После таких слов у меня екает сердце. Вот это удача!
– Где фотография?! – ору.
Он снова озирается.
– О-о, с фотографий малинький заменка. Моя отдавайт пленка… как это? А-а, проявка! Завтра сказал приходить к обед.
У меня внутри все поет. Черт с ним, думаю, до завтра потерпеть можно.
– Мир, дружба, – говорю. – Найрамдал! Но пасаран! Вот только как бы мне эту фотографию получить?
– О, ноу проблем! – отвечает. – Завтра в два часа день на этот месте. Я буду ожидайт вас. А это сувенир. – И протягивает великолепный «Паркер». От таких сувениров грех отказываться даже по соображениям идеологическим, поэтому «Паркер» принимаю и задаю последний вопрос:
– Как мне вас найти в случае чего?
– Это просто, как выедка в яйцо! Спросийт Боба Смит, любая герлз вам показывайт мой аппартамент. – И делает мне ручкой – гуд бай!
И я ему тоже – до побачення!
Хороший мужик Боб Смит! Приятно с таким работать. Весело насвистывая, выхожу на крыльцо. А вот это уже лишнее! Гляжу: стоит мой согбенный Карл Маркс (Хорошо, видать, я ему въехал, раз до сих пор не разогнулся) в окружении шести-семи явно уголовных элементов и о чем-то с ними сговаривается. Нюх у меня на такие вещи верный, сразу понимаю: быть грандиозной драке. Ну, это меня не пугает – шесть-семь бугаев мне на одну левую. Продолжая насвистывать, спускаюсь к Машине. Слышу сзади:
– Эй, фраер, стой!
Мне что, могу и постоять. Свежий воздух еще ничему не вредил. Стою, дышу и смотрю, как это кодло во всем правилам игры «Семеро одного бьют» берет меня в полукольцо. Через пару секунд они заканчивают построение и слышится традиционная команда к атаке:
– Мужик, у тебя закурить не найдется?
– Ну как же, – отвечаю, – не найдется? Для милого дружка и серьгу из ушка!
И тут же хватаю двумя пальцами нос близстоящего любителя канцерогенов. Этот поступок вызывает в толпе желающих покурить на халяву некоторое замешательство. Его мне хватает на то, чтобы, не отпуская носа самого страждущего, ударом свободной руки сбить еще одного. А потом эффектнейшим, но, к сожалению, незаметным для глаза движением левой ноги повалить на землю самого здорового из противников.
Честно признаться, я думал, эти действия собьют с них охоту покурить. Но я глубоко заблуждался. Гляжу, начинают вооружаться подручными средствами – палки, камни, сомнительной чистоты железяки.
– А вот это уже нечестно, хлопцы, – обращаюсь к ним с совершенно искренней обидой в голосе. – Так мы не договаривались…
Да разве их проймешь? Продолжают, как ни в чем не бывало, совершать угрожающие движения своими примитивными орудиями нападения. Ну, ладно! Раз миром не получается – пеняйте на себя!
Но предстать перед этими молодчиками во всей своей красе не удается. Случается невероятное. Страшный, чудовищной силы удар обрушивается на меня сзади, опрокидывает на землю. Руки-ноги перестают подчиняться мысленным приказам, в голове гудит, на глаза накатывает противная до рвоты пелена. В довершение ко всему, чувствую, что сознание коварно покидает меня. Последнее, что успеваю зафиксировать из окружающей действительности – сапоги, кеды, ботинки и кроссовки, которые разом устремляются в мой левый глаз. И совсем уже на грани небытия – крик Тренажера: «Ах, вы, титьки тараканьи!..»
Тут я окончательно проваливаюсь в бездну мрака…
5
…откуда меня подымают заполошные гудки Машины. Открываю глаза и ничего не понимаю. Каким образом я очутился в своей комнате? Да еще в кровати? Последнее, что помню из вчерашнего, богатого событиями дня, как кто-то очень ловко и профессионально выключил меня из игры. Дальнейшее – густой мрак. А Машина продолжает разоряться за окном. Пытаюсь встать… Вот это номер! Руки и ноги как не свои. В голове гуд. Единственно спасение – горячая ванна. С грехом пополам добираюсь до ванной комнаты, с криками и слезами стаскиваю с себя одежду и буквально столбенею. Вся спина и задница сине-зелено-черного цвета. Вот это синячище! Первый раз такой вижу! Это с какой же силой надо было въехать? А самое главное – кто это сделал? Ведь насколько я помню, сзади у меня никого не было. Тыл прикрывала Машина. Пробраться туда никто не мог. Лезу под душ и продолжаю размышлять. Хотя, если честно, какие могут быть размышления, если все мысли разбегаются, как мыши от кошки.
Снова раздаются требовательные сигналы Машины. И тут в голове у меня начинают появляться какие-то проблески.
– А-а-а! – ору я и стремительно вылетаю из ванной. Быстренько натягиваю штаны, хватаю молоток поувесистей и со всей возможной в моем положении быстротой вылетаю из дверей. – Ну, держись, сундук компьютеризированный! Сейчас я за все твои вчерашние фокусы рассчитаюсь. Я научу тебя свободу любить!
Такая меня злоба взяла, аж дыхание перехватило. Качусь по ступенькам и предвкушаю, как буду громить этого одисплеенного предателя. На молекулы разложу! На болты и гайки…
Вылетаю из подъезда во двор. Вот она стоит, родимая, пиликает. Сейчас ты у меня попиликаешь, сума переметная! Поднимаю молоток над головой и с воинственным индейским улюлюканьем устремляюсь на абордаж…
Ничего не выходит. Эта сволочь рявкает мотором и откатывается на пару метров в сторону. По инерции меня проносит мимо и врезает в стену дома. Бам-м-м! Вторая попытка еще хуже. Машина опять вовремя откатывается, а я… Короче, молоток вместе с моей рукой и прочим синюшным телом с грохотом и звоном проникает через окно с чью-то квартиру. Злости у меня поубавляется, но, как говорится, Бог троицу любит. Предпринимаю третью попытку. На этот раз действую более осторожно и осмотрительно. Поигрывая молотком, выхожу на середину двора и останавливаюсь. Жду ответного шага бывшего союзника и «верного друга». Машина тоже останавливается и ехидно подмигивает левой фарой.
– Что, шеф, наигрался? Индеец… – И видя, что я собираюсь бросить в нее молоток, добавляет: – Вот только не надо молоток в бумеранг превращать. Сам же и получишь по голове… А она у тебя далеко не самое крепкое место, если ты до сих пор ничего не понял…
– Ты мне лапшу на уши не вешай! – задыхаюсь от негодования. – Я все равно до тебя доберусь!
– Доберешься, доберешься, – отвечает Машина. – Но сначала пойди мозги промой. Клизмой.
– Почему это клизмой? – оторопело спрашиваю я.
– Потому что у тебя голова там, где задница, и наоборот, – отвечает Машина. – Другой бы на твоем месте в колеса бы поклонился, весь капот облизал бы мне из благодарности, а ты…
– Это за что же я должен тебя благодарить? За коварство и предательство? За это вот?.. – Спускаю штаны и заголяю зад.
– Да-а! – хмыкает Машина. – Классный удар, приятно вспомнить. Но кто же мог знать, что у тебя такая тонкая организация задницы?! Абстракционист… – Немного помолчав, добавляет: – Выставка абстрактного искусства закончена. Экспонаты могут расходиться по домам. – И, поскольку я продолжаю стоять с голым задом, орет: – Да убери свой курдюк! Он не вызывает у меня приятных эмоций. И молоток брось!
Поняв, что эту битву мне не выиграть, бросаю молоток. Не в подружку мою. Мимо.
– Вот так-то лучше, удовлетворяется моими действиями Машина. – А теперь лезь в салон и послушай, что я тебе скажу. И покажу.
Что остается делать? Вздохнуть и действовать согласно ее указаниям.
6
В салоне тепло, уютно. Пахнет хорошим французским одеколоном. Негромко играет музыка. Грешки свои замаливает, думаю. Поглядим, что будет дальше.
А дальше начинаются интересные события. Музыка прерывается и на дисплее появляется лицо теледиктора. С серьезной миной оно начинает вещать о злодейском преступлении – ограблении газетного киоска. Потом идет запись репортажа с места событий (это уделанный-то киоск – место событий!), далее интервью со следователем Иксом. Он долго и многоумно распинается о том, что с таким коварным преступлением ему еще не приходилось сталкиваться, что по его мнению работал очень опытный преступник, и в довершение всего, делает доведшее меня до судорог (от смеха) заявление: «На месте преступления преступник оставил неоспоримую преступную улику и вещественное доказательство – пару туфель, размер сорок один, производства Кимрской обувной фабрики. Лиц, знающих владельца этих туфель, просим позвонить по телефону…» – и далее целая куча номеров.