Он прервал:
– Ваше Величество, можете не продолжать! Я уже понял, кого посадим. Понятно, тогда и бабы, да?
– Вам будет не до баб, – пообещал я зловещим голосом.
– В-в-в-ваше в-в-в-Величество?
– А из вице-канцлеров, – сказал я, сверля его взглядом, – в полноценные не желаете?.. Мало ли что, а придется!.. И не надо это вот ручками. Комель несу я, а вам только вершинку поддерживать. Одним пальчиком можно, не утрудитесь.
Он проговорил несчастным голосом:
– Да, тогда точно будет не до баб… И вообще…
– Что «вообще»? – спросил я с подозрением. – Без всяких там «вообще»! Родина сказала «надо», отвечать «слушаюсь» и бросаться со всех ног исполнять. У вас ног, знаете, сколько вырастет? Сороконожка позавидует. Уж не думаете, что в новом укрупненном королевстве все остается по-прежнему?
Он посмотрел исподлобья.
– Всем раздадут пряники, а мне гирю на шею?
– Вам тоже будет пряник, – пообещал я, – какой-нибудь поменьше. Может быть, чуточку обгрызенный… но разве я не принимаю со всех сторон обкусанный Варт Генц?
– Сравнили, – сказал он сердито, – пирог и пряник!.. Да и не Варт Генц, а уже и не знаю что… А можно мне герб сменить? А то все больше кажется, что у предков недоставало чувства вкуса…
– Нельзя, – ответил я с сожалением. – Власть короля так далеко не простирается. Это дело Королевской Коллегии и Церемониальной Гильдии. Я могу предложить какие-то пустячки вроде титула герцога или князя.
Он подумал, сказал с сомнением:
– Князя вроде бы лучше.
– Чем?
– Вы же князем не были? – спросил он. – А я побуду. А потом вас буду тыкать своим титулом.
– Не только побудете, – уточнил я сварливо, – но и останетесь. Такие указы обратной силы не имеют. Я могу снять с вас голову, но не титул.
Он подумал, почесал в затылке.
– А может быть… лучше потерять титул?
– Титул не теряем, – отрубил я. – А голова… что голова? Честь дороже!
Он вздохнул, согласился.
– Вообще-то да. Честь – это все. Нет чести – нет человека, а только какой-нибудь…
– Демократ? – подсказал я.
– Простолюдин, – закончил он. – Хотя, слышал, иногда и у простолюдинов бывает честь, долг, верность, отвага, храбрость, дурость… гм… в общем, я все понял.
Я посмотрел на него с подозрением.
– Так я ж ничего и не сказал!
– А я все равно понял, – заверил он. – На то я и будущий канцлер, чтобы все понимать и принимать на себя, а вы вроде только мимо проходили и ни в чем не виноваты, весь в таких длинных белых перьях… с крапинками.
– Какими такими крапинками?
– Золотыми, – заверил он, честно глядя мне в глаза. – Золотыми, для вящего величия!
Глава 5
Перед мной темный зал пугающих размеров, здесь живут великаны, а я совсем крохотный и ничтожный, страшно пройти через такой, мне бы под стеночкой, как чучундра. Везде мрак и тяжесть, повисшая в воздухе, больше похожем на воду, я иду сквозь него медленно, почти продавливаясь, а там вдали под стеной черный с золотом трон на помосте, отвратительный настолько, словно весь из человеческих костей и черепов. Но я не могу не идти к нему, меня несет некая мощная сила, над которой я не властен…
От трона исходит такая отвратительная мощь, что я начинаю чувствовать некое странное, извращенное наслаждение. И по мере того как трон становится ближе и ближе, уже различаю единственное цветное пятно в этом мрачном темном мире: кричаще пурпурная подушечка на сиденье, простеганная по краям золотыми нитями, и с крупной золотой бахромой по краям.
На подушке настолько черная корона в виде обода, что от нее во все стороны распространяется тьма. Сама корона с редкими зубчиками по всему ободу и одним-единственным драгоценным камнем, что должен располагаться на лбу.
Чей-то незримый голос говорит настойчиво, что я не должен прикасаться к этой короне, но тело мое поднялось по ступенькам, а непослушные руки потянулись к короне…
Из темноты справа и слева появились темные фигуры в темных плащах до полу, в руках черные свечи, выстроились в два ряда перед троном, а некто огромный, как сам зал, начал читать молитву, как я понял, задом наперед, словно я в зеркальном мире…
Я вздрогнул так сильно, что больно ударился коленом о стену, сердце бешено колотится, а в голове еще звучит, медленно затихая, эта молитва чернокнижников.
Бобик поднял голову, взгляд очень внимательный, глаза из коричневых стали пурпурными, словно чует опасного врага, даже клыки чуточку показал.
– Спи-спи, – произнес я дрожащим голосом. – Мало ли что мне пригрезилось…
Он опустил голову на лапы и тут же начал посапывать, верит, что я на страже, спасу его, надежного друга, если кто нападет…
Спасу, подумал я мрачно. Меня бы кто спас.
Остаток ночи не сомкнул глаз, со страхом вспоминая корону Повелителя Двух Миров, как ее называла Темная фея. Что-то все чаще этот символ власти посылает свой зов, словно получает силы от приближающегося Маркуса.
Утром я собрал полководцев на брифинг, развернул карту на столе и провел пальцем по извилистой линии на карте.
– Я иду с армией через Турнедо в Фоссано, – сказал я. – Другим краем Турнедо на юго-востоке соприкасается с Мезиной… Надеюсь, к тому времени ребята Норберта соберут всю нужную информацию, и мы будем знать, как там все на самом деле.
Меганвэйл следит очень внимательно, у него такая же, над которой он в свободное время высчитывает расстояния между переходами, сколько где взять фуража и как провести войска с наименьшими потерями.
– Ваше Величество, – проговорил он в сомнении, – я бы посоветовал взять армию побольше. Не ровен час…
– Я уже сделал так, – огрызнулся я, – когда ушел из Сен-Мари. Сразу же началось. Вы знаете, что началось.
Граф Арнубернуз сказал почтительно:
– Не сразу, Ваше Величество.
– Но все же началось, – буркнул я. – Нет уж, нет уж! Лучше пусть и после моего ухода местные феодалы чувствуют мою железную хватку на их нежных горлянках. А я уже там, если столкнусь с серьезным сопротивлением, запрошу подмоги.
Он взглянул с вопросом в глазах, но промолчал. Подмога придет не скоро, прочел я в его глазах, Маркус вдруг да появится раньше, так что надо все рассчитывать точно и лишних шагов не делать.
– Какие части берете с собой? – гулко спросил барон Хельмут.
Меганвэйл ответил строго:
– Его Величество передали мне подробнейший список.
– А когда, – спросил Хельмут нервно, – огласите?
– Барон, – произнес Меганвэйл еще строже, – перестаньте трястись, вы включены. И возможно, увидите южный океан.
Хельмут вздохнул с таким облегчением, что крыша шатра приподнялась и затрепетала.
Я сказал властно:
– Все подробности у герцога Меганвэйла. Он знает всю стратегию движения армии вплоть до Большого Хребта. А я спешу нагнать передовые части сэра Норберта, что наверняка уже прошли половину Турнедо…
Они вышли проводить меня, а когда я поднялся в седло, громко и пафосно выражали сожаление, что я снова один, а надо бы со свитой…
Я вскинул руку в прощании, арбогастр красиво поднялся на задние ноги и грозно помесил копытами воздух под довольные крики лордов, все как один лошадники, как, впрочем, охотники и знатоки оружия.
Бобик, наконец-то дождавшись таких черепах, черной стрелой метнулся в сторону юга, арбогастр отстал от него на долю секунды, но Адский Пес за это время оказался за сотню ярдов.
Ветер заревел в ушах, я пригнулся и вспомнил о Зеркале Горных Эльфов, в свободные минуты я не раз доставал, сосредотачивался и пытался расширить кругозор, выискивая какую-то информацию.
Жаль, что нельзя сосредотачиваться на человеке, чтобы увидеть, где он и что делает, это дало бы неизмеримо больше, а так я усиленно представлял, к примеру, тронный зал в Геннегау, однако тот большей частью оставался пустым, а когда я вызывал в воображении остальные залы один за другим, видел прогуливающихся придворных, но не слышал разговоры.
На это уходили долгие и драгоценнейшие часы, что складывались в потерянные сутки, и в конце концов я сердито совал зеркало обратно в сумку и клялся использовать только для перемещений.