– Пропустите! – в последний раз восклицаю я и наконец оказываюсь в первом ряду. Передо мной стоит огромная квадратная установка. Первое, что приходит мне на ум – это гигантский аквариум. Я бы рассмеялась, если бы не видела данное сооружение своими же глазами. Стеклянный куб доверху наполнен водой, внутри колеблется чье-то тело. Люди вокруг отсчитывают время, Шрам стоит с секундомером в руке, тогда-то я понимаю. Черт подери, вот оно – посвящение новичков. Их испытывают на прочность. Правда, каким способом? Пытаясь утопить? Становится не по себе. Вряд ли обычный человек сможет продержаться без кислорода так долго. Да и кто пойдет на подобное? Это же чистой воды самоубийство!
Я присматриваюсь: внутри находится девушка. Ну и не сладко же ей приходится. Этот куб выглядит устрашающе, как и толпа, обволакивающая его. Неожиданно в моей голове возникает вопрос: может ли адреналин прибавить несколько минут без кислорода, когда страх воды, людей и закрытого пространства нагло их отнимает?
Я скрещиваю руки на груди и осматриваюсь: ну же, Карина? Где ты?
Неожиданно тело в аквариуме шевелится и медленно всплывает вверх. Однако когда девушка упирается руками в люк, она и все люди, окружающие куб, понимают: проход закрыт.
– Нет-нет! – кричит Шрам, указывая на секундомер. – Еще двадцать пять секунд.
Я озадаченно хмурюсь. Он ее не выпускает?
Девушка начинает сильно бить по люку, теребить ногами в стороны, но парень даже не шевелится. Сначала я ощущаю глупое недоумение: почему он не поможет ей? Потом мной овладевает паника: она ведь там задохнется! А затем меня поглощает дикий ужас: заложница разворачивается ко мне лицом, и я понимаю, что это Карина.
Первое, что я делаю – это кричу, но мой возглас не слышен. Толпа орет настолько громко, что я теряюсь среди нее, словно спичка посреди пожара. Меня на автомате тянет к кубу, и я начинаю молотить по нему со всей силы, как ненормальная.
– Карина! Карина!
Сестра спускается чуть ниже и замечает меня. Схватившись одной рукой за горло, она прикладывает вторую к стеклу и что-то шепчет.
– Боже мой, – судорожно протягиваю я. – Боже, Карина! Помогите ей! Кто-нибудь!
Последний пузырек кислорода выходит изо рта моей сестры, и я вижу, как начинает оседать ее тело.
– Нет! Карина, нет! Выпустите ее!
Я срываюсь с места и непроизвольно несусь по лестнице к Шраму. Он удивленно замирает и смотрит на меня так, словно видит призрака.
– Отпусти ее! – верещу я и кидаюсь вперед, будто одичавшее животное. – Отпусти! Она умирает! Ей нужен воздух! Открой этот чертов люк! Открой его!
Парень молчит, стоит все так же без движения, словно статуя. Его бездействие злит меня, и тогда я сама нагибаюсь над рычагом и пытаюсь потянуть его на себя.
– Прошу, помоги мне! Пожалуйста, она же задохнется!
– Еще лишь тринадцать секунд, – холодно произносит парень, и меня одолевает такой безумный гнев, что я готова разбить куб собственными руками. – Правила для всех едины.
– Господи. – От безысходности я готова расплакаться. – Ну же! Давай! – Я тяну рычаг и не могу понять, почему он не подчиняется? – Давай же!
Время на исходе. Люк даже не сдвинулся с места, и тогда мой взгляд падает на биту.
Она лежит совсем рядом, в метре от меня. Какое простое и одновременно безумное решение. Неужели выхода из куба нет? Неужели испытание проходил не тот, кто находился под водой, а тот, кто смотрел на него? Не понимая, что делаю, я хватаю тяжелую биту, спрыгиваю с куба и, размахнувшись, ударяю по стеклу.
Толпа отпрыгивает назад и в смятении утихает. Наверное, я первая, кто решился пойти против системы.
Еще один удар. Стекло треснуло.
– Карина! – ору я, увидев, что сестра лежит на дне аквариума. – Нет!
Я вновь размахиваюсь и на этот раз полностью избавляюсь от преграды. Вода мощным потоком набрасывается на меня и утаскивает за собой подальше от куба, подальше от толпы. Осколки царапают кожу, застревают в одежде, но я не обращаю на это внимания. Подрываюсь с асфальта, кидаюсь к сестре. Она совсем бледная, практически прозрачная.
– О, боже мой, Карина. – Я падаю рядом с ней на колени, прохожусь руками по ее светлым волосам, тянусь к лицу. Дыхания нет. – Даже не думай! Слышишь? Даже не думай об этом!
Я вдыхаю воздух в ее рот и начинаю делать массаж сердца. Раз, два, три. Еще один вдох. Раз, два, три. Вдох. Раз, два…
Сестра резко выгибается и выплевывает застрявшую в горле воду. Тяжело и громко задышав, Карина испуганно выгибается на холодном асфальте и цепляется за мою руку так крепко, что мне становится больно.
– Боже мой, – шепчу я и обнимаю сестру. – Никогда больше не пугай меня так.
– Лия? Я… я не понимаю…
– Ты кто такая? – внезапно спрашивает меня мужской голос, и я поднимаю голову. Шрам нависает надо мной, будто грозовая туча. Его лицо злое, глаза черные, как у акулы. – Отвечай!
– Я не хочу проблем, – тихо начинаю я, соображая, что же делать. Идти на конфликт было бы глупо, хотя о чем это я? Конфликт был неизбежен. – Я пришла за сестрой. От вас мне ничего не нужно.
– Ты пришла в чужой дом и решила, будто можешь вести себя так, как тебе вздумается?
– Но Карина могла умереть!
– Твоя сестра сама пошла на это! – заключает Шрам. – И мне наплевать, благими ли были твои намерения. Ты вторглась на мою территорию.
– Я сейчас же уйду. – Встаю, поднимая за собой Карину. – Прошу, позвольте нам уйти, и мы больше никогда сюда не вернемся.
– Твои извинения – бред. Мне плевать на них. – Я буквально чувствую, как исходит гнев от его взгляда. Даже поза кажется опасной. – Теперь придется платить. Вот только каким способом…
– Я ведь ничего плохого не сделала! – Мой голос уверенный, хотя внутри бушует неизведанный ранее страх. – За что платить? За то, что я спасла сестру?
– За то, что ты – чужая. – Толпа поддерживает его высказывание. – Ты не из стаи.
– Прошу, – вновь повторяю я и подхожу чуть ближе к Шраму. – Прошу, отпустите нас, мы с вами больше никогда не пересечемся. – Заметив непоколебимость в его взгляде, я судорожно выдыхаю. – Тогда отпусти хотя бы Карину. Я не позволю причинить ей вред. Делайте со мной что хотите, только ее не трогайте, прошу.
Неожиданно парень улыбается. Я озадаченно хмурюсь, не понимая резкую смену его настроения. С чем она связана? С тем, что я дрожу от страха? Или с тем, кто Карина едва стоит на ногах?
– Готова отдать жизнь за сестру. Благородно. – Я киваю. – Знаешь, что мы ценим в нашей стае? Всего три простые вещи: свободу, бесстрашие и…
– Самоотверженность, – одновременно с ним шепчу я.
Шрам продолжает:
– Желание поставить жизнь другого члена стаи выше своей есть повод для нас уважать и восхвалять тебя. Но есть одно «но». – Я задерживаю дыхание и выдыхаю, только когда он жестко и громко чеканит: – Ты – чужая.
Люди вокруг вновь орут, одна девушка, совсем молодая, выходит немного вперед и кричит:
– Чужая!
Меня пугает поведение толпы: что им от меня надо? Почему они хотят причинить мне вред? Словно гигантский механизм, подростки подчиняются Шраму и соглашаются со всеми его словами, со всеми его выводами. Более того, я сразу поняла, что попроси он их спрыгнуть с моста – они спрыгнут. Попроси задержать дыхание на пять минут – и они задержат. Попроси лечь под поезд – и они послушаются.
Череда подростковых самоубийств не выдумка. Только теперь я знаю причину.
– И как мы накажем гостью? – громко спрашивает Шрам, и подростки начинают нервно смеяться, переглядываясь друг с другом. Я крепче сжимаю сестру за плечи и выпрямляюсь: хочу казаться выше и уверенней. Но в любом случае все выходит из-под моего контроля. – Мне кажется, нужно прибегнуть к традиционному методу. – Я сглатываю и сосредоточенно смотрю на парня. – Ты позволила себе слишком много, перешла черту. Я бы простил подобное жертвоприношение, если бы не материальный ущерб, который ты нам нанесла.
– Материальный ущерб? – Невозможно поверить, но я смеюсь. Нервы, наверное. – Ты собираешься наказать меня за то, что я разбила ваш самодельный аквариум?