Удовлетворение от того, что самцы готовы драться за нее, боролось с унизительным чувством, что она недостойна их схватки. Синтара не могла подняться в небо, продемонстрировав присущие королеве изящество и скорость; она не могла бросить вызов победителю этой глупой схватки, используя свои собственные ловкость и бесстрашие. Тысяча воспоминаний из памяти предков всколыхнулась в ее голове: о других сражениях самцов, их ухаживаниях и брачных полетах. Но все это мелькало где-то на краю ее сознания, и Синтара решительно выбросила подобные мысли из головы. Она не станет оглядываться на звуки драки: отчаянный рев драконов и бешеное хлопанье их крыльев.
– Мне нет необходимости летать, – презрительно бросила она через плечо. – Здесь нет никого достойного брачного полета.
И услышала, как в ответ с болью и яростью взревел Ранкулос.
Дождливый день вокруг Синтары разразился тревожными криками и визгливыми вопросами, исходившими от спешащих людей: хранители драконов дружно выскочили из своих разбросанных тут и там домиков и кинулись к дерущимся самцам. Вот же идиоты! Драконы могут запросто растоптать тех, кто посмеет вмешаться. И вообще, какое право люди имеют лезть в их дела? Синтару раздражало, что хранители обращались с ними как с домашней скотиной, которой нужно командовать, а не как с драконами, которым следует служить. Ее собственная хранительница, спешно накинув рваный плащ и пытаясь удержать его запахнутым на бугристой спине, бежала к ней, крича:
– Синтара, с тобой все в порядке? Ты не ранена?
Драконица высоко вскинула голову, приоткрыла крылья и требовательно спросила Тимару:
– Думаешь, я не в состоянии защитить себя? Думаешь, я слабая и…
– Берегись! – предупреждающе крикнул кто-то, и Тимара, послушавшись, тотчас же пригнулась, закрыв голову руками.
Синтара весело фыркнула, когда золотистый Меркор промчался мимо них, широко распахнув крылья и вырывая когтистыми лапами пучки грязной травы, почти скользя над землей. Руки Тимары не смогли бы ее защитить, если бы острое драконье крыло задело девчонку. Да один лишь ветер, поднявшийся в результате движений Меркора, сбил хранительницу с ног, и она прокатилась по мокрой траве луга.
Крики людей и рев драконов заглушил трубящий во все горло Меркор, который врезался в самую середину клубка из дерущихся самцов.
Сестикан упал: неожиданный удар сбил его с лап. Его распахнутое крыло опасно изогнулось, когда дракон навалился на него всем туловищем, и Синтара услышала его яростный вопль, полный боли и ужаса. Ранкулос оказался в ловушке под вертящимся Кало. Кало попытался развернуться и ударить Меркора длинными когтями мощных задних лап. Но Меркор ловко выскочил из кучи дерущихся драконов, внезапно прыгнул вперед и лапами прижал распростертые крылья Кало к земле. Тот отчаянно царапал обидчика когтями, и у Меркора под ребрами возникали глубокие борозды ран. Затем Меркор дернулся и сдвинулся выше. Голова Кало и его длинная шея хлестали как кнут, но преимущество явно было на стороне Меркора. Бедный Сестикан, подмятый двумя огромными драконами, ревел в бессильной ярости. Крепкий запах мускуса, исходящий от драконьих самцов, поднялся над схваткой.
Толпа испуганных и сердитых хранителей окружила дерущихся, они громко вопили, выкрикивая имена сражающихся драконов и пытаясь помешать всем остальным к ним присоединиться. Фенте и Верас, самки меньшего размера, чем Синтара, с любопытством вытянули шеи и, игнорируя своих хранителей, отважились приблизиться на опасное расстояние. Балипер, хлеставший алым хвостом, бродил вокруг места столкновения, отгоняя людей подальше и возмущенно рыча.
Схватка закончилась так же внезапно, как и началась. Меркор откинул золотую голову, а затем выбросил ее вперед, раскрыв челюсти. Послышались крики хранителей и встревоженный рев наблюдающих драконов: смерть Кало от облака ядовитой кислоты уже казалась неминуемой. Однако в последний момент Меркор захлопнул челюсти, резко опустил голову и выплюнул на уязвимое горло Кало всего лишь одну каплю яда. Сине-черный дракон закричал от боли и ярости. Тремя мощными ударами крыльев Меркор поднялся в воздух и опустился в стороне от Кало, приблизительно на расстоянии длины корабельного корпуса. Кровь струилась из длинной раны на ребрах, медленно заливая его золотистые чешуйчатые бока. Огромный дракон тяжело дышал, ноздри его раздувались, чешуя переливалась разными цветами, а защитные гребни вокруг глаз были высоко подняты. Он хлестнул хвостом, и запах агрессии наполнил воздух.
Едва Меркор отпустил Кало, тот перекатился на лапы. Рыча от бессильной злобы и унижения, он сразу направился к реке – смыть кислоту, пока она не проникла глубже. Карсон, хранитель Плевка, побежал вслед за Кало, призывая того остановиться и позволить ему осмотреть рану. Но черный дракон не обратил на человека никакого внимания. Ранкулос, избитый и ошеломленный, но не получивший никаких серьезных повреждений, пошатываясь, вскочил. Поднявшись на лапы, он потряс крыльями, а потом сложил их медленно, как если бы они болели. Затем, отчаянно пытаясь сохранить остатки собственного достоинства, Ранкулос похромал прочь от места схватки, где драконы вытоптали всю траву.
Отойдя в сторону от Кало, Меркор угрожающе прорычал:
– Не забывай, что я мог убить тебя! Всегда помни об этом, Кало!
– Ах ты, отродье ящерицы! – огрызнулся темный дракон, однако продолжил отступать к ледяной реке.
Синтара отвернулась от них. Ее удивило, что все закончилось так быстро. Вообще-то, у драконов было принято и драться, и спариваться в воздухе. Умей самцы летать, битва могла бы длиться несколько часов, возможно даже целый день, и в результате участники схватки разошлись бы, истекающие кровью и обожженные кислотой. На мгновение родовая память о таких состязаниях захватила ее сознание, и сердце Синтары забилось от восторга. Самцы сражались бы за ее расположение, и в конце, когда остался бы только один, даже тогда он еще должен был принять ее вызов и доказать, что подходит драконице в полете, прежде чем предъявить права на то, чтобы спариться с ней. Они взмыли бы в воздух, поднимаясь все выше и выше, самец пытался бы повторить ее петли, резкие спуски и мощные подъемы. И если бы он преуспел, если бы ему удалось подойти достаточно близко, чтобы поравняться с королевой, только тогда их тела бы слились воедино, а крылья стали бы двигаться синхронно…
– СИНТАРА!
Рев Меркора отвлек ее от размышлений. И не только она одна обернулась узнать, что ему нужно. Все драконы и хранители, находившиеся на лугу, смотрели на них.
Огромный золотой дракон поднял голову и резко, с отчетливым хлопком распахнул крылья. Волна его свежего запаха смешалась с ветром.
– Ты не должна начинать того, что не можешь закончить, – упрекнул ее Меркор.
Синтара смотрела на него, чувствуя, как от ярости ее чешуя становится ярче.
– Это не имело к тебе никакого отношения, Меркор. Полагаю, тебе не стоило вмешиваться в то, что тебя не касается.
Он раскинул крылья шире и поднял тело еще выше на мощных лапах.
– Я буду летать. – Он не рычал, но даже так его слова были ясно слышны сквозь дождь и ветер. – Как и ты. И когда придет время для брачных игр, я одержу верх. И ты будешь моей.
Она воззрилась на него, потрясенная. Немыслимо, чтобы самец держался с драконицей столь дерзко. Синюю королеву порадовало его заявление о том, что она будет летать, однако Синтара постаралась скрыть свои чувства. Молчание затягивалось, и, осознав, что все смотрят на нее в ожидании ответа, драконица разозлилась.