– А?
Переход на русский тоже не помог. Нет, по отдельности слова звучали вроде бы и знакомо, но вместе складывались в такую тарабарщину!
– Отец, я же человек военный, мозгами не обремененный, мне бы попроще. А?..
– Ходить тебе на ногах от силы год, потом коляска понадобится. Так понятней?
Удар судьбы капитан принял достойно, разве что уголок рта покривил.
– Поможешь?
Но вредный дед опять проигнорировал вопрос, вместо ответа задав свой:
– Женат?
– Уже нет.
Повинуясь требовательному взгляду, Георгий добавил подробностей:
– Еще семь лет назад разбежались.
– Дети?
– Нету. Отец, не крути, скажи как есть!.. Можешь помочь или нет?
Хозяин дома немного прошелся, раздумывая, затем протянул с непонятной интонацией:
– Любую цену?.. Хорошо. Усыновишь ребенка – вернешь здоровье.
– Чего?!
Будто не слыша возгласа, Виктор Николаевич опять зашел за спину и легко коснулся позвоночника. Побледнел, сгорбился… И тихо договорил:
– Надумаешь – приходи.
Разочарованный и (чего греха таить) едва сдерживающий матерные слова мужчина кое-как встал со стула. И замер. Мучительница-боль исчезла!..
– Это ты как это, а?
– Иди.
Много слышал приказов капитан, еще больше отдал сам, но таких, когда вначале начинаешь выполнять, а потом осознаешь, что именно!.. Таких на его памяти было маловато. Притормозить ему удалось только у калитки, а полностью остановиться – уже за нею. Постоял. Подумал, время от времени поводя плечами и проверяя, не ушла ли подзабытая легкость движений (а ведь потихонечку уходила!), и решительно пошел к ожидающей его машине – назначенная цена его устраивала.
Три месяца спустя…
– Эй, отец, принимай гостей дорогих!
На сей раз бравого офицера подвезли прямо к ограде дома, и ковылять ему через полсела никакой нужды не было. С ясно видимой натугой (зато самостоятельно!) покинув уазик грязно-зеленого цвета и с облегчением утвердившись на всех трех ногах (за последнюю была палочка-трость), Георгий облегченно вздохнул. Затем бросил взгляд на заднее сиденье и тут же зашипел на друга, громко хлопнувшего дверцей с другой стороны. Настороженно замер – но нет, дети и не думали открывать глаз. Разморенные и утомленные вначале ранним подъемом, затем долгой дорогой, а еще вдобавок и августовской жарой, разнополые, но удивительно схожие меж собой близняшки довольно забавно и в унисон посапывали курносыми носиками. Маленькие ангелочки…
– Спят?
– Тшш!..
– Сам ты тш! Иди давай к своему «экстрасексу», пока псины местные не набежали, – уж они-то им быстро побудку устроят.
Молчаливо согласившись с последним утверждением, бравый капитан проковылял сквозь тихонько скрипнувшую калитку, отдал дань вежеству, раза три-четыре постучавшись в дверь, и, не дождавшись никакой ответной реакции, прошел внутрь. Миновал небольшие сени-прихожую, прошел насквозь первую комнату и обнаружил хозяина спокойно сидящим в новеньком дорогом кресле-качалке. Учитывая закрытые глаза и руку, покоящуюся на очередной книжке с неразборчивым названием, можно было предположить, что его или сморило от долгого чтения, или он просто дает отдохнуть глазам.
– Кхм…
Никакого отклика на негромкий звук не последовало, и Георгий повторил свой кашель на бис – и на сей раз гораздо громче и ближе к ушам спящего старичка.
– Кхе!!!
И еще раз. И еще. Пока морщинистые, набрякшие веки не дрогнули, открывая совсем не сонные глаза. Тоскливые, недовольные, невероятно пронзительные и удивительно спокойные. Иссохшие губы шевельнулись, выпуская непонятные в своей бессмыслице слова:
– Опять серая хмарь. Что же с ним случилось?
– Отец?..
Совсем не шевеля головой, деревенский целитель охватил его взглядом и без удивления констатировал:
– Ты.
– Я, отец, я.
– Зачем приехал, Возделывающий землю?
В очередной раз подивившись (про себя) величине и обилию тараканов в голове собеседника, капитан пожал плечами.
– Решился?
Не дожидаясь ответа, впился своими глазами в глаза гостя и через мельчайшее мгновение сам же себе и ответил:
– Вот даже как.
Помолчал, затем попросил-приказал:
– Похвались, воин, прибавлением в семействе.
Следуя за хозяином дома к машине, Георгий все никак не мог отделаться от ощущения того, что в прошлый раз фигура знахаря была заметно плотнее, а походка – легче и энергичнее.
«Болеет, что ли?»
А затем терпеливо ожидал, пока тот вдосталь насмотрится на недавно обретенных, но уже по-настоящему дорогих сына и дочку. Одновременно вспоминая, каких нервов и взяток ему стоило оформить все документы, и тихо радуясь. Тому, что смог, успел, настоял и получил свою награду. Даже если старик соврал и его в дальнейшем ждет невеселое существование калеки-пенсионера, два его сокровища, его солнышко и луна – они останутся при нем и будут светить ему в радости и печали. Следовательно, и жизнь его приобретет новые краски и новый смысл.
Установившуюся тишину нарушил пробегающий по своим собачьим делам небольшой кобелек, но не лаем. Сделав небольшой крюк, безымянная и изрядно лохматая псина осторожно ткнулась носом в бедро пожилого мужчины и радостно фыркнула, бешено молотя в воздухе огрызком хвоста. Замерла, принимая немудреную ласку, а потом как ни в чем не бывало потрусила себе дальше.
Вздохнув, травник достал из кармана своей безрукавки небольшой блокнотик с карандашом и с минуту что-то писал. Затем с удивительно звонким треском вырвал страничку и протянул счастливому отцу:
– Все, что в списке, можно купить в любой городской аптеке. Сам с детьми ко мне в дом. Начинаем сразу, как прибудет заказанное.
Закончив последнюю фразу, он спокойно развернулся и ушел, оставив калитку открытой, а капитана и его друга-сослуживца в полнейшем недоумении.
– Чудной дед. А, Жора?
Тот только отмахнулся, с интересом разглядывая полученный «рецепт» и ровные строчки непонятной латыни. Ковырнув кончиком ногтя небольшой лиловый цветочек в самом верху записки и убедившись в том, что тот не приклеен, а являет собой одно целое с бумагой, «пациент» задумчиво хмыкнул. Чуть-чуть помял, понюхал и со вздохом передал товарищу:
– Дед как дед. Ты это – водки пару бутылок прихвати, а? Чувствую, пригодится…
Распаренная, пышущая жаром плоть упруго прогнулась под нажимом длинных костистых пальцев, пропуская острые кончики до самого позвоночника. Массирующее движение, еще одно – и где-то внутри человеческого тела раздался едва слышимый хруст.
– Выдохнул.
– Ха!!!
Узкая ладонь травника неспешно прошлась вдоль спины капитана, и тот, безропотно и безмолвно терпевший все три часа мучений, которые травник, словно издеваясь, назвал «подготовкой к лечению», не выдержал и зашипел. И было отчего – по его ощущениям, ему только что щедро плеснули жидким огнем вдоль спины.
– Сегодня переночуешь здесь, старайся попусту не шевелиться.
Пациент, не удержавший вздоха облегчения (пытки закончились!), нашел в себе силы повернуть голову и хрипло поинтересоваться:
– А если по нужде?
Та же ладонь плавно прошлась перед его глазами, и последним, что услышал мужчина сквозь внезапно навалившуюся на него дремоту и негу, было тихое:
– Спи.
Приоткрыв дверь парилки, Виктор Николаевич с еле слышным всхлипыванием втянул в себя глоток свежего ночного воздуха, отдающего летним разнотравьем и вкусным березовым дымком. Отер рукавом халата мокрое от пота лицо, присел на ступеньку и задумался.
«Уже не тяну, еще чуть-чуть – и прилег бы на полку рядышком с воякой».
Поглядел на руки и ноги, заметно высохшие за прошедшее время, и без сожалений, но с легкой ноткой грусти констатировал – его время на исходе. Конечно, жизненный путь окончится не завтра, не через год и даже не через три… Быть может. Если не лечить. Но в любом случае – прежняя резвость к нему уже не вернется, никогда.