Сюрприза не случилось, мамы нигде нет, а отец и гости нажираются теперь в кухне, усиленно делая вид, что все нормально, что все по плану.
Кирилл злился на них, он по шестому разу обошел весь дом, заглядывая во все углы. Что он искал, он и сам не знал. Ему нужны были ответы, и он надеялся, что в каком-нибудь пыльном уголке вдруг обнаружится для него подсказка. Но все было выметено, вычищено, все было подготовлено к празднику. Новые скатерти, новые покрывала на кроватях, новые подушки и одеяла. Нигде ни пылинки, ни кусочка чего-то такого, что могло бы натолкнуть на…
Грубый стук во входную дверь, которую родители захотели сделать дубовой, на краткий миг оборвал веселье в кухне, потом оно вспыхнуло с новой силой.
– Ага! А вот и беглянка!! – завопила Татьяна, сползая со стула и семеня полными оплывшими ступнями к выходу. – Сейчас мы ей!!
– Штрафной! Штрафной Алинке!! – орал ей в широкую спину ее муж Сергей. – Если она ничего выпить не привезла, мы ей…
Отец остался сидеть на месте. Он вдруг весь как-то сжался, уставился на дверной проем испуганными глазами, а ладони зажал коленями. Будто это он, а не мать, исчезнувшая куда-то без звонка на весь день, провинился. Будто это он, а не она заставила волноваться своих близких. А может, счел, что не должен был начинать празднование без нее, оттого и светился привычным страхом его взгляд. Может, почувствовал себя излишне хмельным и побоялся пошатнуться, оттого и не встал с места и не пошел следом за друзьями на грубый стук в дверь.
Так думал Кирилл, наблюдая за всем сквозь лестничные балясины. Он уже полчаса сидел на верхней площадке, рассматривая чужой праздник, казавшийся ему совсем не радостным.
Он не побежал вниз. И не потому, что обиделся на мать и решил, что она должна быть наказана хотя бы тем, что он не встретил ее у порога. А потому, что чувствовал, что это не она стучится в дверь. Так грубо?! С таким напором?! Да чтобы так молотить по двери, нужно иметь пудовые кулаки, а у мамы ручки нежные и маленькие, с изящными длинными пальчиками.
– Алина-а-а, ты где была? – надрывалась Татьяна, ворочая непослушными пальцами головку замка входной двери. – Мы тебе сейчас…
– Штрафной! – орал как заведенный Сергей. И вдруг принялся скандировать: – Штрафной Алинке! Штрафной Алинке! Штрафной Алинке!!
Дверь после упорных усилий изрядно захмелевших супругов открылась, и в холл, прекрасно просматривающийся и из кухни, и с площадки второго этажа, влетела та самая маленькая женщина с отвратительно визгливым голосом.
– А-а-а-а! Господи-и-и-и! – орала она теперь низко и утробно, воздевая руки к высокому потолку. – Что делается-то?? Убили-и-и, господи!! Убили-и-и-и!!
Волковы, отшатнувшись от нее в испуге, замерли с открытыми ртами возле вешалки с куртками. Руки Сергея подперли поясницу. Татьяна сложила свои руки на груди и будто окаменела. Отец хотел было встать, да так и замер с приподнятым на десять сантиметров от стула задом. Кирилла эта немая сцена рассмешила, и он прыснул в ладонь.
«Может, это начало сюрприза», – вдруг подумал он, встав и начав спускаться по ступенькам к взрослым. Все так вот закрутили в детективном жанре и теперь тщательно изображают удивление. Отец больше всех расстарался, согнувшись кочергой с нависшим над стулом задом.
– Чего кричим? – встав перед голосящей женщиной, спросил спокойно Кирилл.
Ее крик странно булькнул и затих, будто кто утопил его в большом аквариуме, стоящем у входа в кухню. Аквариум пока только наполнили водой, не запустив рыбок.
– А?! – Маленькая женщина дернула коротко стриженной головой, будто птица над кормушкой, глянула мутными глазами на мальчика. – Кто ты?
– Я Кирилл, – он галантно протянул ей руку. – Вы артистка, я знаю.
– Да, артистка, – слабо заикаясь, ответила она, слава богу, орать перестала.
– Вам не кажется, что вы переигрываете? – Он кротко улыбнулся и подмигнул отцу, который уселся все же на стул.
– Что?! – Она глянула на него черными от страха глазами.
– Вы, – Кирилл ткнул ее пальцем в плечо, оказавшееся на уровне с его плечом, – переигрываете.
– То есть? – Кажется, она начала немного успокаиваться. Бледное лицо чуть окрасил румянец. Руки, метавшиеся, как крылья, замерли.
– Я понимаю, что ваше шоу должно быть по сценарию драматичным, но… – Он сам себе удивлялся, откуда вдруг взялись такие взрослые слова. – Но не до такой же степени! Смотрите, вы напугали всех. Тетя Таня перепугалась. Дядя Сережа… Отец вообще чуть в обморок не упал. Была бы тут мама…
– Что?! – Женщина дернулась, и бледность вернулась на ее лицо. – Какая мама?
– Моя мама, – Кирилл слабо улыбнулся, вдруг сделалось тревожно и противно внутри, будто он одним махом проглотил громадное мороженое. – Ее тут нет. Но если бы была, то…
– Как она выглядит? – Рука женщины впилась в его локоть, безумные глаза оглядели всех и снова остановились на Кирилле. – Как она, черт побери, выглядит?!
– Кто? Мама?
Голос неожиданно осип, и он почувствовал себя снова маленьким мальчиком, так нуждающимся в материнской защите. Конечно, и отец мог бы его защитить. Вопрос – от чего?! От ощущения надвигающейся беды? От этого не защитить. От страха? Так ему, кажется, тоже не по себе. Он хоть и сидел теперь ровно, но будто и не дышал вовсе, не сводя с маленькой артистки напряженного взгляда.
– Да, мама, мама! – громко и раздраженно отозвалась маленькая женщина, по-прежнему сжимая локоть Кирилла. – Как она выглядит?
– Она…
Кирилл вдруг зажмурился, пытаясь вспомнить в мельчайших подробностях, как выглядит его мама. Высокая, темноволосая, с пронзительными синими глазами и четкой линией губ. Она очень грациозно двигалась и нежно улыбалась. Ее руки плавно скользили и мягко прикасались ко всему, до чего она хотела дотронуться.
– Она необыкновенная, – выпалил он, и его губы задрожали от странной обиды на маму, бросившую его в такой вечер. – Красивая… У нее длинные ноги, тонкая талия и темные волосы.
– Это так? – Оттолкнув его, артистка шагнула к отцу. – Это ваш сын?
– Да, – кивнул тот едва заметно и грустно улыбнулся сыну через ее плечо. – Кирюша…
– А его мама, стало быть, ваша жена? – не унималась женщина, она уже почти дошагала до того места, где каменным изваянием сидел отец, хотя каждый шаг давался ей с трудом.
– Да, его мама – моя жена. – И еще одна грустная улыбка.
– И где она теперь?
– Алина? – Его плечи дважды поднялись и опустились. – Мы не знаем. Она не отвечает на звонки. И не приехала сюда, хотя я планировал сюрприз. Да вы сами знаете.
– Знаю, – она сгорбилась, сделавшись совершенно крохотной. – Это должно было быть настоящее шоу! Сценарий был грандиозным по замыслу, но… Но ваша мама не отвечает на звонки, и вам не до праздника. Хотя стол накрыть не забыли.
Ее голос на последних словах зазвенел злобой. Резко выпрямившись, она схватила со стола одну из початых бутылок вина и хорошо глотнула раз, другой, третий. Вернув ее с грохотом на стол, повернулась к Кириллу:
– Мальчик не нашел маму?! Надо же! Зато мы ее нашли, черт побери!! Мы, которых твой папаша вытолкал за дверь на мороз и снег! Сначала он захотел артистов, потом не захотел! Опоздал, послал нас на хрен и… И нам пришлось звонить в такси, а никто сюда раньше чем через два часа не приедет. А Макс поплыл… – она неопределенно махнула рукой в сторону входной двери, где все еще топтались перепуганные Волковы. – Он, оказывается, одолжил у вас еще одну бутылку скотча и, пока я пыталась дозвониться до такси, благополучно к ней прикладывался. И его так развезло, что… что мне пришлось его буквально тащить на себе.
– Куда тащить? – задал резонный вопрос Кирилл, взрослые почему-то молчали, таращась на наглую артистку, пьющую чужое вино прямо из горла.
– «Куда, куда», – отозвалась она ворчливо, как ворона прокаркала. – К вам в постройки!
Далеко за их домом, у границы участка, упираясь задней стенкой в высокий забор, стояли четыре строения, видом своим напоминающие сараи для содержания скота. Мама сильно возмущалась и грозилась все это снести к черту, поскольку не собиралась превращаться в скотницу.