Природа наградила его даром терпения. Он использовал время ожидания, чтобы представить себе последовательность возможных событий. Вот крупный мужчина в коричневой парке появляется в оптическом прицеле, останавливается, замирает, повернувшись к нему спиной, кладет руку на ручку дверцы.
Сто двадцать ярдов.
Один выстрел.
Конец дороги.
А вот мотель выжил, хотя с точки зрения архитектуры представлял собой настоящую авантюру и напомнил Ричеру картинки, которые он видел в детстве в книжке комиксов про космические поселения на Луне или Марсе. Центральное здание, идеально круглое, венчал купол. Отдельные домики, каждый с собственным куполом, ленивым строем тянулись от флагманского корабля вдаль, становясь все меньше по мере удаления от него. Рядом с офисом располагались семейные номера, дальше – одиночные. Стены были выкрашены серебристой краской, вертикальные алюминиевые полоски украшали окна и двери. Спрятанные под скатами круглых крыш неоновые огни заливали все вокруг призрачным голубым сиянием. На выложенных гравием дорожках тут и там попадались кусочки дерева, тоже серебристо-белого цвета. Столб с вывеской мотеля при помощи крашеной фанеры превратили в космическую ракету, стоящую на трех стабилизаторах. Название мотеля «Аполло» напоминало цифры в нижней части банковского чека.
Внутри основное здание представляло собой сплошное открытое пространство, если не считать небольшой части, отведенной для служебных нужд и, как догадался Ричер, двух туалетов. Напротив изогнутой стойки регистрации примерно в ста футах находилась такая же изогнутая стойка бара. По сути, это был холл с паркетным танцполом и группами обитых красным бархатом стульев, расставленных вокруг столиков, на каждом из которых стояла лампа с абажуром с кисточками. Куполообразный потолок в виде небесного свода заливало красное неоновое сияние. И повсюду прятались светильники красного или розового оттенка. В общем, заведение производило странное впечатление и напоминало версию Лас-Вегаса 60-х годов, перенесенную в космос.
И ни одного посетителя, если не считать мужчины у стойки бара и еще одного за ней. Ричер остановился около регистрации, к нему тут же бросился бармен и искренне удивился, когда Джек сказал, что хочет снять номер, как будто такие вещи случались тут крайне редко. Впрочем, бармен вполне умело справился с этой задачей и выдал Ричеру ключ в обмен на тридцать долларов наличными. Ему было лет пятьдесят пять или даже шестьдесят, не высокий, не худой, с роскошной шевелюрой, выкрашенной в ярко-рыжий цвет, который Ричер привык видеть у француженок определенного возраста. Бармен убрал деньги в ящик и нервно принялся что-то писать в журнале регистрации. Видимо, он являлся наследником психов, построивших эту красоту, наверняка никогда нигде больше не работал и сводил концы с концами, выступая одновременно в роли управляющего, портье, бармена, носильщика и горничной. Он захлопнул журнал и собрался вернуться в бар.
– У вас кофе есть? – спросил у него Ричер.
– Конечно, – повернувшись, ответил бармен с улыбкой и определенным удовлетворением в голосе, как будто принятое лет сто назад решение установить кофеварку «Банн», которая работала каждый день, наконец получило оправдание.
Ричер прошел за ним сквозь полосы неонового света и уселся на табурет в стороне от другого посетителя, мужчины лет сорока в толстом спортивном пиджаке из твида, с кожаными заплатами на локтях, которые он поставил на стойку, крепко обхватив пальцами стакан, наполненный льдом и янтарной жидкостью, и уставившись в него с рассеянным видом. Видимо, этот стакан был далеко не первым и даже не третьим и не четвертым за вечер. Мужчина отчаянно потел и выглядел набравшимся под самую завязку.
Бармен с крашеными волосами налил кофе в фарфоровую кружку с логотипом НАСА и подтолкнул к Ричеру с гордым и одновременно церемониальным видом.