– Если я такой мерзавец, почему ты сих пор со мной дружишь?
– Потому что я тоже мерзавец. – Немного помедлив, Малкольм продолжил: – Будь я на твоем месте, а ты на моем, ты поступил бы так же. Я знаю, что такое не видеть, как растет твой ребенок, не знать его…
Голос Малкольма сломался. Он и его жена Селия полюбили друг друга еще в школе. У них родилась дочка, но, поскольку они были слишком молоды и не могли обеспечивать ее всем необходимым, им пришлось отдать ее на усыновление. Сейчас у них двойняшки, мальчик и девочка, в которых они души не чают, но они не могут забыть своего первенца, хотя и понимают, что приняли правильное решение.
– У меня до сих пор никак в голове не укладывается, что она так долго скрывала от меня существование моего сына.
Малкольм фыркнул:
– Я все еще не могу поверить, что ты ее обрюхатил.
– Выбирай выражения, Дуглас, – прорычал он в трубку.
– Вижу, твои чувства к ней гораздо глубже, чем ты думаешь.
– Мы с ней очень долго были друзьями, прежде чем… прежде чем это случилось.
– До тех пор она тебя совсем не возбуждала?
Эллиот так сильно разозлился, что чуть не выбросил телефон.
– Ты перегнул палку. Будь ты сейчас рядом со мной, я бы заехал тебе кулаком по физиономии.
– И правильно сделал бы, – мягко рассмеялся Дуглас. – Вижу, я прав, и эта женщина интересует тебя не только как друг. И ты больше не можешь этого отрицать. Признай это, Эллиот.
Эллиот не собирался этого делать. Если он хочет уладить проблему и дать своему сыну достойное будущее, ему следует поменьше копаться в своих чувствах.
Глава 3
Прищурив глаза, Люси-Энн смотрела на восходящее солнце. На пыльной подъездной дорожке в тени дубов стоял лимузин. Внутри сидел Эллиот и ждал, когда она попрощается со своей тетей.
Через несколько минут ее простая уединенная жизнь в этом тихом местечке закончится.
Тетя Карла баюкала на руках Эли. Время щадило Карлу. Если бы не седина в каштановых волосах, она бы выглядела еще моложе. Но Карла отказывалась тратить деньги на услуги парикмахера. Благодаря тому что она много лет носила подносы с пиццей и содовой, ее руки были крепкими и жилистыми. Сегодня на ней были джинсы с высокой талией и футболка с розовым пасхальным зайцем.
Эта сильная добрая женщина была рядом с Люси-Энн всю ее жизнь. Люси-Энн часто жалела о том, что Карла ее тетя, а не мать.
– Я буду скучать по вам обоим, – сказала Карла, с улыбкой глядя на Эли, обхватившего крошечным кулачком ее палец. – Ребенок в доме – это большое счастье.
У Карлы не было детей, и она заботилась о родственниках, которые нуждались в ее помощи.
Лимузин подъехал ближе к дому.
– Спасибо, что не говоришь, что мы оккупировали твой дом, – пошутила Люси-Энн, перетаскивая через порог свой чемодан на колесиках.
– Дорогая, ты же знаешь, как я жалею о том, что не смогла сделать для тебя больше.
– Ты всегда была рядом со мной, и я буду об этом помнить до конца жизни.
– Я не всегда была рядом, и мы обе это знаем, – ответила Карла, и ее глаза затуманились от воспоминаний. Воспоминаний, которым им обеим не хотелось предаваться.
– Ты сделала для меня все, что могла, – вот что я знаю.
Поскольку органы опеки почему-то отказывались верить, что мать Люси-Энн пренебрегает дочерью и что часто меняющиеся отчимы распускают руки, Люси-Энн приходилось искать утешения у тети.
Ее мать вместе со своим последним мужем погибла во время водной прогулки, поэтому Люси-Энн никак не могла повлиять на свои отношения с ней.
– Давай не будем ворошить прошлое, Карла. Что было, того уже не изменить.
– Рада, что ты так к этому относишься. Надеюсь, ты берешь пример с меня. – Карла шутливо подергала ее за собранные в хвост волосы. – Если ты простила свою мать, почему ты не можешь простить Эллиота?
Хороший вопрос.
Люси-Энн тяжело вздохнула:
– Если бы я могла ответить на этот вопрос, мое сердце сейчас не разрывалось бы на части.
Прижав одной рукой к себе Эли, другой Карла обняла племянницу:
– Я бы уладила эту проблему, если бы это было в моих силах.
– Поехали с нами, – выпалила Люси-Энн. – Да, я уже предлагала тебя это и знаю, почему ты не хочешь ехать. Ты любишь свой дом и свою работу. Тебе нравится по воскресеньям играть в лото и пить чай с подругами. Но может, все-таки передумаешь? Мы же семья.
– Нет, – ответила Карла, качая головой. – Я очень тебя люблю, моя дорогая девочка, но это твоя жизнь. Твой второй шанс. Твое приключение. Главное, будь осторожна и помни, что ты удивительная женщина. Эллиоту очень повезет, если он сможет тебя вернуть.
– Я еду с ним вовсе не поэтому. – Она взяла у нее Эли. – Цель моей поездки – спланировать будущее для моего сына. Устроить свою новую жизнь таким образом, чтобы она перекликалась с жизнью Эллиота и Эли мог полноценно общаться с обоими родителями.
– Раньше ты была важной частью жизни Эллиота.
– Я была его личной помощницей.
Он нанял ее, потому что она отказывалась брать у него деньги просто так. Он платил ей более чем щедро, но она жила очень скромно, поскольку платила за свое обучение в колледже и посылала деньги тете.
– Ты была его лучшим другом и доверенным лицом. – Карла посмотрела на Эли. – И кем-то еще более важным, по крайней мере один раз.
– Не знаю, куда ты клонишь, но если ты хочешь мне сказать что-то важное, говори быстрее. – Люси-Энн кивком указала ей на открывающуюся дверцу лимузина. – У нас времени в обрез.
– Вы двое много лет прекрасно ладили друг с другом, потом между вами неожиданно возникло влечение. Почему вы не можете стать парой?
Эллиот выбрался из салона автомобиля. На нем были джинсы и белая рубашка поло, подчеркивающая мускулатуру его рук. Как часто за прошедшие годы эти руки обнимали ее в знак утешения!
Люси-Энн перевела взгляд с Эллиота на свою тетю:
– Парой? Ты серьезно?
– Почему нет?
– Он не искал меня почти год. Я была ему не нужна. – Осознание этого отравляло ей жизнь последние одиннадцать месяцев. – Он здесь только потому, что его друзья притащили его сюда.
– Тебе гордость мешает его простить? – спросила Карла. – Ты отказываешься от возможного счастья из гордости?
– Послушай меня, Карла. Это он от меня отказался.
Она всю свою жизнь была помехой для других людей и не допустит, чтобы к ее сыну тоже относились как ко второму сорту.
– Я не понимаю, почему вообще согласилась с ним поехать.
– Перестань. Будь сильной, – сказала Карла, сжав ее плечи. – Забудь все, что я тебе сказала. Разумеется, у тебя есть все основания для обиды. Поезжай с ним и позаботься о будущем своего сына. Если решишь вернуться, мой дом всегда открыт для вас с Эли.
– Если? – Люси-Энн закатила глаза. – Наверное, ты хотела сказать «когда».
Карла кивком указала ей на идущего к ним Эллиота:
– Ты правда думаешь, что Эллиот захочет, чтобы его сын рос здесь?
– Э-э… я об этом не подумала.
Люси-Энн охватила паника, когда она осознала, что дальнейшая судьба ее ребенка будет зависеть не только от нее. Конечно, Эллиот не захочет, чтобы его сын прозябал в этой дыре. Он с детства думал, как отсюда выбраться и разбогатеть. Ему это удалось.
Отныне Эли – часть его жизни, и, как бы она ни убеждала себя в обратном, ее собственная жизнь никогда уже не будет прежней.
Развалившись на заднем сиденье лимузина, Эллиот наблюдал за Люси-Энн, которая пристегивала к сиденью переносную корзину с Эли. Солнечные лучи, проникающие в окно, подчеркивали золотистый оттенок ее волос. Он помнил, какие мягкие и шелковистые они на ощупь.
Чтобы не запустить в них пальцы, он вцепился обеими руками в края кожаного сиденья. Он не должен торопиться. Она и малыш уже рядом с ним. Это огромная победа, особенно после долгой разлуки, причиной которой стало упрямство их обоих.
Ему нужно придумать, как убедить ее остаться. Вернуться к тому, что было. Впрочем, он прекрасно понимал, что после того, как они занимались сексом, их отношения уже не могут быть прежними. Ему придется продвигаться вперед шаг за шагом, угадывать ее настроение. Постепенно напоминать ей обо всем хорошем, что их когда-то связывало.