Откровенные романы. Девичий паровозик. Немного счастья, когда шел дождь. Карамболь без правил - Григорий Жадько

Откровенные романы

Девичий паровозик. Немного счастья, когда шел дождь. Карамболь без правил

Григорий Жадько

Дизайнер обложки Григорий Жадько

Иллюстратор Григорий Жадько

© Григорий Жадько, 2023

© Григорий Жадько, дизайн обложки, 2023

© Григорий Жадько, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-4474-7867-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Девичий паровозик 1912 г.

Глава 1

Конечно, это было дело случая.

У художников есть выражение: «Искать натуру для картин» и зачастую это черная работа. Находишься, ноги гудят, но если повезет, то доволен и, кажется, нет тебя счастливей. В тот раз меня потянуло в центр Москвы.

Я свернул с Лубянской площади к Кремлю и прошел в маленький двор возле Николо-Греческого монастыря.

Глухие стены, заборы, решетки – все было сделано, чтобы не пустить непрошеного гостя. Я уже хотел вернуться, как обратил внимание на узкую щель в сочленениях соседних стен. Если проходит голова – можно попробовать. Я еле протиснулся, замарав куртку, сделав петлю, обогнул старый тополь, и, глазам моим неожиданно открылся большой двор, сплошь заваленный строительным мусором. Меня окружали: крупные блоки кирпичей с остатками белой и желтой побелки, листы ржавого железа, старые рамы, подгнившие балки с остатками черных досок – а в центре возвышались остатки дома. Первый этаж его еще не сломали, и за ним торчала стрела экскаватора, с подвешенным ядром.

«Да! Опоздал запечатлеть кусочек старой Москвы!» – с сожалением подумал я, и тут мои глаза, среди груды строительного мусора, наткнулись на книгу или тетрадь. Я стряхнул с нее красную кирпичную пыль. Она была обрамлена вензельной рамкой, с голубями и ангелами по углам, а по низу, очень мелко, типографским текстом было набрано:

«С-Петербургъ Главное управленiе Удъловъ, Моховая №40 1911»

В центре каллиграфическим почерком бледными чернилами было написано:

«Сетрорецкъ. 1912. Тетрадь – II»

Обложка изобиловала желтыми и коричневыми разводами. Я попробовал открыть тетрадь, но не тут, то было. Страницы были как монолит и рвались.

«Да! Вторая часть! – с сожалением подумал я, – а где же первая?» Найдя палку, с расщепленным концом, я начал исследовать строительный мусор. «А вдруг!?». И удача, улыбнулась мне во второй раз!! Я вытащил из-под кирпичей старое зеркало на деревянном основании, с точеными украшениями по периметру. Слой амальгамы взялся чешуйками и почернел. Половина зеркала, видимо при падении откололась, но из-под оставшейся половины, виднелся уголок еще одной тетради. В этом я уже не сомневался. Я сделал попытку ее вытащить – не получилось. Из-за суеверий, я не захотел разбивать зеркало и решил домашними ключами отогнуть скобки, что держали фальц стекла. Скобки из-за ветхости почти без усилий сломались. И… О Боже!!! Я испуганно оглянулся. К моим ногам упали тетрадь и плотный конверт, лежавшие в потайном углублении!

Трудно описать чувство которое охватило мое существо! Наверно если кто-то бы посмотрел на меня в ту минуту – обязательно сказал бы, что этот человек ненормальный. Не знаю, что я там хотел обнаружить, но я так резко поднял мои находки!!! Эти ощущения наверно знакомы кладоискателю, когда, сообразуясь с рассказами или картой, после долгих поисков, его лопата неожиданно натыкается на металлический ящик с неизвестным содержимым.

Дрожащими руками я торопливо вскрыл конверт! В нем, к моему разочарованию, не было ничего особенного. Просто старые почтовые открытки, отпечатанные в Финляндии — CARTE POSTALE SUOMI FINLAND: на одной вид Выборга, на другой изображение пляжа в Терийоках, лодки, кабинки для переодевания и павильон-кафе, на третьей Курзал Сестрорецкого Курорта. Были и другие открытки, а на обратной стороне – расплывшиеся местами штемпели и личная переписка между мужчиной и женщиной. Чувства столетней давности показались мне, интересны.

Я был так увлечен, что не сразу услышал, что орут мне «московские строители из Средней Азии». Они стояли на остатках первого этажа, махали руками и, видимо, ругались на своем языке. Я понял, что испытывать судьбу и оставаться, мне не стоит, и поспешно прижав найденное богатство, проделал обратный путь, используя, знакомый лаз.

В нетерпении я вернулся домой, но как, ни пытался открыть записи – мне это не удавалось. Что уж я только не делал: и грел паром из чайника, и засовывал вязальные спицы, и аккуратно поддевал скальпелем – ничего не помогало. Отчаявшись, я вдруг вспомнил про Андрея Васильевича – моего соседа по старой квартире. Он работал экспертом в лаборатории судебной экспертизы на Старой Басманной. Если не уволился – может, поможет! У них то, наверно, бывают задачки и посложнее!

Василич встретил меня по доброму и, кажется, совсем не удивился моему приходу.

– Соскучился!? Пропустили тебя? Тут у нас все по-новому. Консьержка. Кодовые замки. Проходи… Проходи.

Я рассказал о своей проблеме. Он долго вертел мой антиквариат, ругал меня, что я как медведь полез, куда мне соваться не следовало. Потом разгладил бороду и лукаво посмотрел на меня:

– Ладно. Сделаю. С тебя ничего не возьму – ну пару бутылок коньяка – это уж сам бог велел. Идет?

– Идет! Конечно, идет! – с радостью, запальчиво воскликнул я.

– Но хорошего: не менее 10-лет выдержки, – добавил он, улыбаясь, видя по моей реакции, что продешевил.

– Все будет Василич!!! Звони! Жду!

Прошло не менее недели, пока я дождался долгожданной весточки. Я как на крыльях помчался к нему.

– Получилось?

– Да получилось то, получилось, но уж больно хлопотно. Неделю до полуночи пришлось задерживаться. Представляешь!

– Ну-у-у да, – протянул я – понимая, куда он клонит.

– По-хорошему тут и пяти бутылок мало. Сколько стоит мой рабочий день? … Знаешь? Специалист-эксперт высшей квалификации! То-то! Но ты не тушуйся, не тушуйся, – сменил он тон, видя мою скисшую физиономию, – это я так сказал, между прочим. Давай, что принес, и забирай свои манускрипты.

Я взял в руки две папки. В них лежали отдельные листки.

– Да! Пришлось разъединять по листочку.

– Понимаю! Это ничего, – согласился я.

– Я еще не все сказал, … да коньяк добрый. Кизляр. 12-лет выдержки, – он отставил в сторону бутылки, которые изучал. – Это ты правильно сделал, уважил старика, но у меня к тебе одна просьба…

– Какая?

– Ты это… так не держи. Не надо у себя. Компьютер в руках есть: по страничке, по две, настучи и опубликуй. Бог его знает, кто это написал, но человек, то писал для нас. Верил, что наступит время и все можно будет напечатать! Договорились?

– Хорошо, я постараюсь Андрей Васильевич.

– На-ка, вот, тебе обратно одну бутылку, и помни наш уговор.

– Да зачем? Я и так хотел, – смущенно запротестовал я.

– Бери, бери, – он лукаво посмотрел на меня, разгладил бороду, – дело то молодое: у меня деньги есть, надо я этого добра куплю… и не куплю сойдет.

Дома, я в полном одиночестве, распечатал коньяк. Налил, на дне широкого бокала, и с вожделением попробовал волшебный напиток – и только тогда, с волнением, отрыл первую папку и углубился в чтение. Какой-то неизвестный человек вошел в мою жизнь. Что с ним стало: убили на войне 1914 года или он погиб во время революции, или заболел тифом, а может, умер от голода? Кто знает!? Но почему-то, мне кажется, судьба впоследствии обошлась с ним несправедливо. Неровные, косые строчки запрыгали у меня перед глазами, и я окунулся в другой мир: когда еще не было мировых войн, революций – и люди были наивней, лучше и верили в ценности, которые нам порой сегодня кажутся смешными.

Глава 2

СЕСТРОРЕЦК 1912.

Это было через семь лет после окончания Борисоглебской гимназии.

Я отправлялся из Петербурга: с нового вокзала Приморской железной дороги. Вокзал еще не был готов. Верхнее строение пути – довели до угла Флюгова переулка и Большого Сампсониевского проспекта.