Ну, например, посуду. Мои чашки‑тарелки погибли при переезде – грузчики уронили один ящик, причем, как вы понимаете, не с книгами, а с сервизом. Так что пока мне приходится пользоваться одноразовой посудой. Хорошо хоть у меня есть мебель и электроприборы.
Из прихожей донесся звонок мобильного, я, спотыкаясь о коробки, побежала туда, увидела на дисплее имя «Лиза» и быстро спросила:
– Меня уже ищут?
– Пока нет, – ответила Лизавета, – но скоро начнут. Антон приедет минут через двадцать.
– Несусь! – выкрикнула я и поспешила в ванную, временно исполняющую еще и функции гардеробной.
Моя новая квартира замечательная – большая, светлая, кухня просто огромная, ванная тоже, полно подсобных помещений, но самое главное, она расположена в пяти минутах ходьбы от офиса. Здоровенный джип я держу на служебной парковке, мне теперь не надо тратить время на дорогу на работу и обратно, можно поспать лишний часок.
Я живо оделась, схватила сумку, выскочила на лестничную площадку и наткнулась взглядом на керамический горшок, из которого торчала сухая ветка с одним‑единственным зеленым листочком. Неожиданно мне стало жаль несчастное растение. Оно появилось здесь на подоконнике неделю назад – кому‑то из жильцов дома, видимо, надоело, и тот выставил его вон – и тогда выглядело весело: мелкая зелень делала деревце похожим на шар. Потом вдруг стало терять листву и вскоре, похоже, умрет. Ни куст, ни дерево не ощущают боль, тоску или страх. Но я на секунду представила себе, что являюсь вот этим деревцем, жила в квартире, меня любили, а потом бац – выгнали. Глупо, конечно, но я от всего сердца посочувствовала погибающему, взяла горшок, отнесла в ванную, тщательно полила землю, а затем установила его в кухне на окне. Я никогда не разводила комнатные растения и терпеть не могу букеты. Все мои знакомые знают: чтобы сделать мне приятное, надо не цветы дарить, а принести коробочку шоколадных конфет.
Сама не понимая, что подвигло меня на «усыновление» сироты, я наконец отправилась на службу.
С неба сыпалась колкая ледяная крупа, но я не успела замерзнуть, потому что, выйдя из подъезда, сразу завернула за угол, перешла дорогу и очутилась у входа в офис. Мало кому известно, что в неприметном, невысоком доме, безо всякой вывески у двери, находится штаб‑квартира бригады, занимающейся расследованием особо запутанных дел.
Первой мне в коридоре попалась Лиза, она радостно заявила:
– Молодец, ты первая!
– Неужели и Костика нет? – поразилась я.
– Он не считается, – ответила Лизавета. – Костя тут корни пустил.
И это правда. Наш Константин – человек‑компьютер, мужчина‑айпад, симбиоз программиста и кучи гаджетов. Где Антон Котов, начальник бригады, отрыл парня, я понятия не имею. У нас не любят рассказывать подробности своей биографии, но я подозреваю, что Антон нашел юное дарование еще в детском саду, тщательно за ним присматривал, а потом, когда добру молодцу исполнилось лет двенадцать, привел его в офис. Хотя умом‑то я понимаю, что Рыкову все‑таки стукнуло восемнадцать, иначе бы он не имел права на полный рабочий день. Просто выглядит Костик подростком. И всегда одинаково одет – в замызганные джинсы, кроссовки и майку. Правда, иногда он натягивает поверх нее безразмерный свитер, а на голову черную бейсболку. Полагаю, семьи у Кости нет. Придешь на работу в шесть утра, он возится со своими компьютерами. Уходишь за полночь – он сидит. В офисе есть три комнаты для отдыха. Вернее, их было три – теперь одна навсегда оккупирована Костей. По‑моему, Рыков вообще не покидает контору. Во всяком случае, я никогда не видела его на улице и не слышала от него слов: «Вчера после работы сходил в кино».
– Таня на месте? Отлично! – сказал Антон, выходя из лифта в сопровождении незнакомой мне женщины.