В общем, в другое время он меня бы, вне всякого сомнения, заинтересовал, но в тысячах километров отсюда был человек, которому я месяц назад дала твердое обещание и намеревалась сдержать его, оттого появление соседа не вызвало в моей душе ничего, кроме легкой досады.
– Простите, у вас свободно? – спросил он, и я кивнула.
По тому, как он смотрел на меня, стало ясно: моя неземная красота успела произвести на него впечатление, парень наверняка расстарался и теперь знал, что отдыхаю я в одиночестве, и, несомненно, рассчитывал на успех.
Я попыталась определить, сколько ему лет. Двадцать семь? Скорее всего больше. Возраст выдают глаза. Я бы дала лет тридцать пять. Лицо красивым не назовешь, но было в нем нечто… в общем, бальзам на женскую душу. Обручальное кольцо отсутствует, впрочем, это лишь показатель того, что человек не желает афишировать свое семейное положение. Загорелые руки с хорошо развитой мускулатурой наводили на мысль о первородном грехе, то есть настойчиво напоминали о том, что есть такая штука – секс и заниматься им с подобным типом одно удовольствие, по крайней мере, на удовольствие рассчитываешь.
Я перевела взгляд на его тарелку. Куски мяса и гора риса указывали на то, что организм у соседа здоровый и аппетит тоже. Мужики, подходящие к шведскому столу за листиком салата и долькой апельсина, всегда вызывали у меня настороженность.
Между тем, устроившись за столом и ласково поглядывая на меня, сосед предложил:
– Давайте познакомимся. Меня зовут Глеб. А вас?
– Полина, – ответила я.
– Очень приятно.
– Взаимно.
– Чем собираетесь заняться после ужина? Я пожала плечами:
– Никаких планов. Возможно, прогуляюсь или посижу на берегу.
– Я прочитал объявление. Сегодня здесь что‑то вроде концерта. Танец живота. Не интересуетесь?
– Можно взглянуть, – опять пожала я плечами. К нам подошел официант.
– Что будете пить? – спросил меня Глеб.
– Чай, – ответила я.
– Отлично. Значит, я тоже чай.
С официантом Глеб объяснялся по‑английски, языком, похоже, он владел в совершенстве. “Какая‑нибудь столичная фирма, солидный пост”, – решила я. Принесли чай. Несмотря на мое внутреннее сопротивление, Глебу удалось меня разговорить. Чаепитие закончилось, мы болтали, курили и провели вместе часа полтора, после чего я напомнила о танце живота, и мы отправились к пляжу, где было устроено что‑то вроде эстрады: навес из тростника, скамейки и выложенный плиткой круг, где и должно было состояться представление.
Выступление танцовщицы особого впечатления на меня не произвело, я продолжала сидеть лишь из вежливости, Глеб откровенно скучал. Он наклонился ко мне и заговорщицки прошептал:
– Что, если нам смыться?
Предложение показалось мне дельным, и мы потихоньку выскользнули из‑под навеса и направились к бассейну, побродили по многочисленным импровизированным улочкам отеля, подсвеченным огнями, и в первом часу ночи простились, совершенно довольные друг другом.
Утром я обнаружила Глеба сидящим на веранде, он улыбнулся и поднялся навстречу мне.
– Вы еще не завтракали?
– Только собираюсь.
– Вот и отлично. Идемте.
Я взглянула на него с некой настороженностью: он что, сидел все утро на веранде, поджидая меня? Довольно глупое занятие. Тут же выяснилось, что я не права.
– Любите по утрам поваляться в постели? – спросил он.
– Есть грех, – усмехнулась я. – А вы чем занимались?
– Подводным плаванием. В основном из‑за этого сюда и приехал. Вы когда‑нибудь ныряли с аквалангом?
– Нет.
– Советую попробовать.