– Не обращай внимания, – сказал Сашка, сжав мое плечо, а я улыбнулась в ответ:
– Может, он теперь и хозяин, но совершенно не тот человек, на которого я могу обратить внимание.
На этот раз «ночной мститель» позвонил после двух. Я сняла трубку, машинально включив ночник, и стала смотреть в потолок.
– Привет, сука, – сказал он. – Тебе осталось тринадцать дней.
– Кто ты? – неожиданно для себя спросила я, так как до этого я всегда молчала. Он вроде бы растерялся, потом ответил с неохотой:
– Потерпи, скоро узнаешь.
– Я хочу с тобой встретиться. Сейчас. Скажи куда, я подъеду. Или сам приезжай ко мне, думаю, мой адрес тебе известен.
– Ага. – Он засмеялся. – Я такой дурак. Задумали от меня избавиться со своим шакалом‑братцем?
– Если ты друг Ильи, то должен знать: он и мой брат – друзья.
– Я тоже так думал. Только он продал друга, чтобы выгородить тебя.
– Послушай, – пытаясь найти нужные слова, попросила я. – Ты можешь не поверить, но я не знаю, в чем моя вина. Пожалуйста, объясни мне.
– Ты грязная шлюха и сама все прекрасно знаешь. Он вернется, и вам мало не покажется, это сейчас у него руки связаны.
– Ты считаешь, что в ту ночь я была с Андреем? – проявила я сообразительность, а он засмеялся:
– Еще бы. Я видел твою машину.
– Что? – не поняла я, а он повторил:
– Я видел твою машину. Ты была там.
– Ты видел мою машину возле дома Андрея? – растерянно переспросила я.
– Такая умная, да? Ты оставила ее на углу Перекопской и к своему хахалю шла пешком.
– Ты меня видел? – Я решила, что имею дело с психом.
– Тебя я не видел, – зло ответил он. – Зато видел твою тачку. Сам, своими глазами. Ты не стала бы рисковать и ставить машину под окнами любовника, раз ее каждая собака в городе знает.
– Значит, на углу Перекопской? – повторила я.
– Ага. Вы с братишкой, конечно, молодцы, здорово все это провернули, знали, что Илья не такой человек… Сволочи, – бросил он с досадой, а я заметила:
– Странно, что мы не знакомы. Если ты его друг, я должна бы знать тебя. Тем более что у Ильи почти не осталось друзей, – добавила я с горечью.
– Ничего, найдутся. Может, то, что мы друзья, сильно сказано, но он мне ближе родного брата. И я жду не дождусь, когда он вернется.
– Я тоже, – ответила я, он помолчал и повесил трубку.
А я вышла на лоджию, закурила и стала смотреть на город в редких огнях.
– Этот парень спятил, – сказала я самой себе, ежась от ночного холода. – Он не мог видеть мою машину той ночью. Она была на стоянке во дворе… хотя из окна ее не увидишь. Утром заднее колесо оказалось спущенным. Ну и что? Это ведь ни о чем не говорит. Парень напутал… История с машиной выглядит дурацкой… вся история выглядит дурацкой, – неожиданно твердо сказала я. – Илья не убивал, и еще: я никогда не давала ему ни малейшего повода ревновать меня.
С девятнадцати лет, с того самого дня, как Сашка нас познакомил, Илья был для меня единственным мужчиной и знал это. Хорошо знал. С Андреем они когда‑то учились в одном классе. Тот был художником и считал себя гением, по‑моему, вполне искренне. К нему меня привез Илья. Мы возвращались от Сашки, вдруг он затормозил возле двухэтажного дома, на одной из тихих улочек в центре, и сказал:
– Идем, я познакомлю тебя с гением.