Сашка любит гулять, а я терпеть не могу свою квартиру. Никаких дел себе придумать я не смогла, к тому же на свежем воздухе чувствовала себя не в пример лучше, нежели на прокуренной кухне. В общем, мы гуляли часа два. Я заметно взбодрилась, простила миру его упорное нежелание выглядеть привлекательнее и даже почувствовала легкий голод, хотя обычно я не в состоянии запихнуть в себя что‑либо, кроме кофе, часов эдак до двух.
– Потопали домой, – позвала я Сашку.
Он, видно, тоже проголодался, потому что без возражений направился к дому.
Мы позавтракали, я вытянула ноги и положила их на соседнее кресло с намерением вздремнуть, и тут вновь ожил телефон.
Риткин голос звучал точно на моих похоронах.
– Ну что ты вытворяешь? – с душевной мукой вопросила она. – Дед просто… я его таким еще не видела. Поторопись. И придумай что‑нибудь жалостливое в свое оправдание.
– Уже настучали? – огрызнулась я. – Ритка, а может, ты ему скажешь, что не нашла меня? Мобильный не отвечает и все такое…
– Нет уж, двигай в контору. И постарайся выглядеть прилично.
– Это трудно, – пожаловалась я, повесила трубку, скроила Сашке рожу и вздохнула. – Придется ехать. Давай со мной. Порядочный человек при собаке орать не будет, как считаешь? – Тут я углубилась в размышления на тему, можно ли считать Деда порядочным человеком, и слегка увлеклась, затем перевела взгляд на часы и кинулась собираться.
Обычно зеркало в такие тяжелые времена я игнорирую, но Ритка советовала выглядеть прилично, и я без удовольствия в него заглянула. На меня взирала опухшая физиономия, синяк на левой скуле невероятно украшал ее.
– А это, блин, откуда? – скривилась я, похмельная рожа скривилась в ответ. – Да, красота – это страшная сила, – вынуждена была признать я. – И чем дальше, тем страшнее.
Я достала косметичку и попыталась вернуть себе былую привлекательность, но минут через пять махнула рукой и зашвырнула косметичку в ящик. Сашка устроился в сумке и оттуда настороженно поглядывал на меня.
– Потопали, – кивнула я, подхватила сумку и пошла в гараж.
Новенький “Ситроен”, подарок Деда на очередной день рождения, радовал глаз. Сашка удовлетворенно тявкнул, машина ему нравилась.
– Что, пес, – подмигнула я, поставив сумку на сиденье рядом, – жить – хорошо, а хорошо жить, как известно, еще лучше.
Уже поднимаясь по лестнице к центральному входу, я поняла, что совершила целый ряд стратегических ошибок. Первая: на мне джинсы, Дед терпеть не мог баб в джинсах, это знали все, и с моей стороны прийти в таком виде – значит проявить неуважение. Вторая: кроссовки на мне грязные (на фоне красного ковра в фойе не просто грязные, а безобразно грязные), а Дед ненавидел грязную обувь. Добавьте похмельную рожу и Сашку в сумке. Я глухо застонала, но упорно двигалась дальше, из упрямства, а может, из‑за тайного желания досадить Деду. Отношения у нас, прямо скажем, непростые.
Ритка, увидев меня, страдальчески закатила глаза.
– Да ты с ума сошла. Ты себя в зеркале видела?
– Не‑а. На хрена мне себя расстраивать? Приемная была пуста, и я устроилась в кресле рядом с Риткой.
– Один? – кивнула я в сторону заветной двери.
– Да. Освободится, позовет. Между прочим, я тебя просила… – укоризненно начала она, но я перебила:
– Да не зуди ты, и так тошно.
– Тошно, – передразнила Ритка.
– Кто настучал? – вздохнула я. Ритка подняла брови, вроде бы удивляясь моей дурости, после чего подала мне газету. Первую страницу украшала моя физиономия.