– Да?
Троица таращилась друг на друга, а я вдруг решила: они знакомы, но почему‑то не спешат в этом признаться. Взгляд майора и его интонация точно предостерегали от поспешных телодвижений.
– Девушки проявили сознательность, – заговорил майор с ухмылкой. Парни быстро переглянулись, а майор добавил: – Автобус остановили…
– Зачем?
– Хотят быть уверены, что этот бомж окажется в больнице.
Внезапно стало очень тихо. Я чувствовала напряжение, исходящее от всей троицы, не просто напряжение, угрозу. Агатка повернулась ко мне и сказала:
– Хватило ума отцу позвонить?
– Само собой, – кивнула я, радуясь, что в кои‑то веки довелось угодить сестрице. – Думаю, он появится раньше здешних ментов, а может, и раньше «Скорой».
Я не успела договорить, Пельмень вдруг скользнул вперед и оказался за спиной Агатки.
– Отвали, – не поворачивая головы, сказала она.
– А батя‑то у нас прокурор, – заявила я, чувствуя, как сердце застучало с бешеной скоростью. – Соседней области, но с местным наверняка знаком.
– Вот и двигали бы к бате, – скривился Пельмень, второй тип теперь стоял за моей спиной.
– «Скорая» приедет, тогда и двинем.
– А чего это вы родней вздумали козырять? – удивился мент и даже смог выжать из себя улыбку.
– А не нравитесь вы мне. Ни вы, ни здоровячки, что за спиной пасутся.
– Ну, я не денежка, чтобы всем нравиться, – хохотнул он. – А вы давайте‑ка поезжайте себе с миром, – кивнул он мужикам. – Девчонок вот напугали, они черт‑те чего навыдумывать могут.
Я замерла, стараясь ничем не выдать своего беспокойства, полминутная заминка, показавшаяся несуразно долгой, а потом оба типа потопали к своей машине. Тот, у кого с ушами был порядок, проходя мимо меня, потянулся в карман за телефоном, рукав куртки чуть приподнялся, и я увидела на запястье татуировку. В первое мгновение я решила, это что‑то вроде лодки, потом сообразила – глаз, примерно так его изображают на долларовых банкнотах. Под ним надпись: «Он видит». Парни сели в джип, развернулись, машина стремительно набрала скорость и скрылась из вида за ближайшим поворотом.
– Завидую, – хмыкнул мент, провожая их глазами, с момента появления парочки он заметно к нам подобрел, а сейчас и вовсе старался выглядеть эдаким отцом родным. – Я бы тоже уехал.
– А что мешает? – спросила Агатка.
– Ну… могут не так понять…
Минут через двадцать послышался звук сирены, а вслед за этим появилась «Скорая».
Врач, женщина лет тридцати, склонилась над нашим бомжом, а мы отошли в сторону. Теперь нам ничто не мешало убраться восвояси, но мы не спешили.
– Что скажете? – спросил мент.
– Без сознания. Крови нигде не видно, руки‑ноги вроде целы. Надо везти в больницу.
Мент помог водителю загрузить парня на носилки, и машина через пять минут направилась в соседний городок. Майор поехал следом. Мы, само собой, за ним. Во‑первых, нам было по пути, во‑вторых, начатое дело следует доводить до конца.
На дорогу ушло минут двадцать пять, убедившись, что парня отправили в приемный покой, мы решили, что миссия наша выполнена, причем с лихвой. Майор, кстати, в больницу не поехал, свернул чуть раньше. Мы успели заметить вывеску на двухэтажном здании, куда он направлялся, – отделение полиции.
Покинув районный городок, мы выехали на шоссе. Агатка все это время упорно молчала, я потерла нос, повернулась к ней и спросила:
– И что это было, по‑твоему?
– Хрен знает, – недовольно ответила она.